Передача национального своеобразия психопоэтики Абая — за­дача нелегкая. Особое внимание в этой связи обращает на себя  перевод фразеологичес­ких  единиц и образных  выражений.

Каждый язык богат фразеологизмами, тесно связанными с исто­рией, обычаями, социальной жизнью, психическим скла­дом народа. Фразеологизмы ярче других средств отражают национальную специфику языка, его народность и самобытность.

Мысли и чувства, обычаи, поверия и привычки в язы­ковом выражении шлифуются в течение веков, форми­руются в пословицах, поговорках, идиомах. В художест­венных произведениях довольно часто употребляются пословицы, поговорки и идиомы, представ­ляющие наибольшую трудность при   переводе.

Перевод устойчивых сочетаний и фразеологизмов представляет собой самостоятельную и достаточно сложную проблему, которая решается по-разному в зависимости от их характера и особенностей.

Поскольку в этой главе мы уделяем особое внимание анализу перевода пословиц и поговорок, то в первую очередь следует рассмотреть довольно интересные наблюдения Я.Рецкера над переводом фразеологических единиц. Он, в частности, отмечает, что при переводе фразеологических единиц с образной основой можно установить определенные закономерности. Главным образом это относится к фразеологическим единицам. Можно выделить четыре различных способа их передачи, а именно:

— с полным сохранением иноязычного образа;

— с частичным изменением образности;

— с полной заменой образности;

— со снятием образности.

Первым способом передаются фразеологические единицы самой различной структуры, но имеющие интернациональный характер, застывшие метафоры и перифразы, пословицы и поговорки, крылатые выражения [6, 225].

В переводах «Слов назиданий»  Абая мы находим подтверждение классификации воссоздания фразеологических единиц, предложенной казахстанскими исследователями: встречаются чаще всего все три вышеописанных способа перевода фразеологических единиц, причем переводчики предпочитают не отходить от оригинала и воссоздают фразеологические единицы с полным соблюдением их формы и содержания, создавая при этом на русском языке новые фразеологические единицы.

Стремление к «точности» перевода произведения великого писателя вполне объяснимо, но не всегда верно.

Перевод с полным соблюдением смыслового значения фразеологических единиц, но через несколько иные изобразительные средства, чем в оригинале, также активно применялся переводчиками «Слов назиданий»  Абая. И, на наш взгляд, этот способ более гибок, более удобен и даже точен, чем «точный перевод».

Использование взамен казахских фразеологических единиц (в основном пословиц и поговорок) русских. Причем они не всегда являлись идентичными, равнозначными, полноценными.

Фразеологизмы обладают многими качествами, ко­торые могут представить затруднения для переводчика уже с первых шагов: это и их оформленность, и характер компонентов, в основном не отличаю­щихся от обычных слов.

Фразеологические единицы в структурно-семантическом отношении неоднородны. В любом языке существуют различные типы подобных единиц, каждая из которых имеет свои особенности, знание и учет которых  могут в значительной степени помочь переводчику успешно справиться со своей задачей.

С.Влахов и С.Флорин, отмечая трудности при переводе фразеологических единиц, выделяют несколько моментов. Первый — распознавание устойчивых сочетаний в подлиннике, которые требуют самостоятельного рассмотрения, так как множество неудач в переводе фразеологических единиц обусловлено именно «неузнаванием их в лицо». Например, переводчик принимает их за свободные словосочетания, что приводит к переводу их на уровне слова, или, замечая их слитность, приписывает ее индивидуальному стилю автора, или же, наоборот,  наделяет свободное сочетание качествами устойчивого и передает его, соответственно, на фразеологиче­ском уровне. При таком подходе вероятность правильного перевода редко бывает значительной.

Следующий момент — трудность  восприятия распознанной единицы. В связи с характерной для фразеологизма невыводимостью значения целого из значений компонентов «пословный» перевод редко бывает верным. Неправильное восприятие самого слова часто приводит к искажению и всего контекста, который переводчик стремится приспосо­бить к тому неверному значению, сложившемуся у него в голове.

Однако основной причиной ошибок как нераспо­знавания, так и недопонимания значения фразеологических единиц, явля­ется, конечно, недостаточное владение исходным языком [7, 228].

Переводу фразеологизмов уделено немало внимания в теоретических работах.

Фразеологизм имеет ряд существенных признаков: устойчивость, воспроизводимость, целостность значения, расчлененность состава. Воспроизводимость — это регулярная повторяемость языковых единиц разной степени сложности. Устойчивость — это мера, степень семантической слитности, неразложимости компонентов. Устойчивость служит формой проявления идиоматичности. Идиоматичность — это смысловая неразложимость фразеологизма вообще.

К устойчивым метафорическим сочетаниям относятся пословицы и поговорки, являющие собой законченное высказывание и имеющие форму самостоятельных, часто эквивалентных, предложений, тем самым образующих уже самостоятельную единицу контекста.

В фразеологизмах запечатлен богатый исторический опыт народа, его мудрость. В них находят отражение все представления народа, связанные с трудовой деятель­ностью, бытом и культурой.

Как правило, фразеологизмы в «Словах назидания» несут национальную окраску, имеют особое экспрессивное значение в том или ином контексте и, естественно, они являются одним из наиболее выразительных средств языка.

Обычно пословицы отличаются характерной четкой композицией, ритмичным строем, звуковыми повторами, рифмовкой, которая может быть как внутренней, так и конечной. И эта характеристика применительна к пословицам, бытующим во всех языках. При переводе бывает трудно найти аналоги тем или иным фразеологизмам и тогда приходится жертвовать самобытностью языка и искать функциональное соответствие.

Характеризуя пословицы, С.Влахов и С.Флорин пишут: «Для пословиц характерно нравоучение, нередко являющееся  их стержневым содержанием. Кроме того, пословицу  можно рассматривать как: сгусток народной мудрости (объект философии, логики, этики); языковую еди­ницу, фразеологизм (объект лингвистики) и  лите­ратурное произведение, жанр народного творчества (объект литературоведения и фольклористики)» [7, 253].

Пословицы, поговорки, идиоматические выражения в художественном произведении являются важнейшим средством передачи национального своеобразия. Их условно мож­но разделить на две группы: нейтральные и на­ционально окрашенные.

Наблюдения ряда ученых  показывают, что многим пословицам, поговоркам и идиомам можно подыскать параллели и в языках различных народов.

Нейтральные пословицы, поговорки и идиомы, имею­щие общий смысл, образовались в результате общих путей материального и духовного развития народов, об­щих путей развития их мышления.

Существуют группы понятий, свойственных всему человечеству, – это времена года, названия частей тела, отношения между родителями и детьми, свекровью и сно­хой, земля, вселенная, закономерность и случайность, форма и содержание, движение и покой, быстрота и медлительность, объединение и разъединение, утверж­дение и отрицание, прогресс и регресс, хорошее и пло­хое, белое и черное, большой и маленький, дорогой и дешевый, правда и ложь, цветок и колючка, личный и чужой, справедливость и насилие, война и мир, свет и мрак, свобода и рабство  и т.д.

Существует общечеловеческое поведение, общечеловеческое дос­тоинство, общечеловеческий долг и общечеловеческая обязанность. Такая общность понятий у народов мира, естественно, приводит к появлению в языках нейтраль­ных пословиц, поговорок, идиом. Перевод их, как правило, не вызывает затруднений.

Приемы перевода фразеологии, которые мы поста­раемся привести здесь в определенном порядке, следует выбирать, опираясь на основное требование: фразе­ологизм    переводят    фразеологизмом.

В отношении способов, какими пословицы и поговорки, использованные в «Словах назидания», могут быть переданы на русском языке, возможна известная аналогия с переводом слов, выражающих специфические реалии. Во-первых, в ряде случаев, даже и при отсутствии традиционного соответствия в языке перевода, возможна близкая передача пословицы и поговорки, позволяющая воспроизвести предметный смысл составляющих ее слов и, вместе с тем, вполне сохранить ее общий смысл и характер как определенной и единой формулы, как фразеологического целого.

Создание эквивалента  иноязычной пословице оказывается необходимым тогда, когда в ней упоминаются характерные исторические факты или географические названия, которые делают невозможным использование готового соответствия, даже если оно есть, но содержит упоминание о национальных реалиях.

Другой тип передачи пословиц и поговорок представляет известное видоизменение предметного смысла составных частей формулы подлинника, не приводящей еще к точному совпадению с уже существующей в  переводе пословицей (поговоркой, оборотом), не вызывающей впечатления сходства с существующими реалиями данной категории.

Третий способ – это использование в переводе пословиц, поговорок и вообще фразеологических единиц, действительно существующих в языке, на который осуществляется перевод. Этот путь передачи отнюдь не всегда приводит к созданию национальной (бытовой или исторической) окраски. Этот вид перевода иногда играет существенную роль именно в плане передачи фразеологической интонации поговорки, точный перевод которых не создает впечатления афористичности или разговорной живости, какое создают соответствующие слова оригинала. Для восприятия русского читателя совершенно  противоестественна такая формулировка, как «С головы уши на пожертвование» (дословный перевод национальной пословицы: «Бастан құлақ садаға»).

В тех случаях, когда близкий по предметному смыслу или адаптирующий перевод не дает убедительного результата, необходимо семантическое использование уже существующих в языке оборотов, таких как, «Бастан құлақ садаға» — «Стоит пожертвовать малым ради большего».

Для того, чтобы остановиться на наиболее подходящем соответствии, необходимо учитывать и такие критерии аналога, как лаконичность, частотность, эмоциональность, стилистическая принадлежность и, в первую очередь, совместимость с кон­текстом. Особого внимания требует учет стилистиче­ских оттенков. Большинство пословиц относятся к разговорной фразеологии, но среди них есть и книж­ные; то же самое относится и к большинству кры­латых фраз.

Следует констатировать, что в устойчивых метафорических сочетаниях, равно как и в пословицах и поговорках, обобщающий иносказательный смысл главенствует над прямыми значениями отдельных слов.

Идиоме одного языка в другом языке могут соответствовать по своему значению идиомы, которые служат их точным адекватом, не совпадая с ними, разумеется, по словарному смыслу отдельных компонентов.

В ряде случаев, даже при отсутствии традиционного соответствия в языке перевода, возможна точная передача пословицы или поговорки, воспроизводящая предметный смысл слов и, вместе с  тем, вполне сохраняющая ее общий смысл и характер, как определенной и единой формулы, как фразеологического целого.

В разных языках есть сравнительно небольшое количество фра­зеологических единиц, в основе которых лежит один и тот же очень близкий образ, значения которых совпадают почти дословно.

В других случаях полного соответствия между фразеологизмами разных языков нет. Но можно найти фразеологические единицы, выражающие одну и ту же мысль, хотя и основанные на другом об­разном смысле. Замена одного фразеологизма другим не нарушает адекватно­сти, так как экспрессивность контекста сохраняется.

Если же в языке, на который делается перевод, нет соответствующих фразеологизмов, переводчик может прибегнуть к ресурсам разговорной лексики.

К фразеологизмам примыкают пословицы и поговороки. При их передаче также могут возникать разные ситуации, ана­логичные вышеприведенным. Одна группа пословиц и поговорок полностью совпадает в разных языках, то есть в их основу может быть положен один и тот же образный смысл. Вторая группа пословиц и поговорок свойствен­на определенному языку, но и в другом языке есть аналогичные по­словицы, то есть выражающие ту же мысль в другой образной форме.

 При передаче пословиц, поговорок, которые имеются только в языке оригинала, переводчику иногда приходится учитывать следую­щее противоречие: пословица имеет свой образ, который надо стре­миться передать, но если этот образ очень непривычен для русского читателя, его приходится смягчать, так как в противном случае по­словица или поговорка утратит свой жанровый признак — распро­страненность.

Что касается перевода метафор, то требуется, прежде всего, установить, общеязыковая это метафора или индивидуально-автор­ская. В первом случае важно не оживлять стершиеся метафоры. Если же образность общеязыковой метафоры еще не стерлась, нужно передать стилистическую функцию этого образа, но при этом большей частью приходится заменять его другим образом, распространенным в русском языке. Если мы сохра­ним образ, присущий итальянскому языку, то при переводе на рус­ский он не будет восприниматься как бытующий в народной речи.

Метафоры авторские в переводе следует передавать адекватно. Здесь цель воспроизведения заключается в следующем: не стереть образности при переводе и не заменить свежий, оригинальный образ — стереотипным.

Резюмируя, исследователи пишут, что переводчик должен воспроизвести пословицу с учетом содержания оригинального эквивалента и в форме, при­вычной для восприятия читателя. Иными словами, он должен перепроецировать пословицу из иного языка в языковые формы своей культуры. И чем совершеннее «подделка», тем больше вероятности, что читатель узнает в конструкции пословицу. Организующим началом,  способствующим запоминаемости,  воспроизводимости пословицы и определяющим характернейшее свойство, — афористичность, являются эвфонические средства: рифма, аллитерации, ассонан­сы, метрика. Значительную роль здесь играют и неко­торые синтаксические фигуры: антитеза, повторы, градация. Учитывая характер переводимой единицы и требования контекста, переводчик должен отобрать те выразительные средства, которые окажутся наиболее подходящими. Лучше всего, если есть возможность скалькиро­вать оригинальную пословицу. Употребление тех или иных звуко-интонационных «строительных эле­ментов» желательно и в тех случаях, когда их нет в подлиннике: читатель подлинника знает оригинальные посло­вицы и не нуждается в особых «сигналах», чтобы узнать их в тексте. Ну, а если рифма присутствует и в оригинале, то передача ее в переводе особенно необходима. Иногда при переводе приходится менять образ [6, 256].

Если фразеологический оборот употребляется в оригинале в традиционной форме, без авторских преобразований, и переводится фразеологизмом с тем же самым или близким значением, то в результате достигается эквивалентность как в плане семантики, так и образности (при условии, что фразеологизм, употребленный в переводе, стилистически соответствует контексту).

Если фразеологический оборот оригинала переводится также фразеологизмом, но имеющим другое значение, то тем самым достигается лишь обратная экивалентность, но не семантическая.

Буквальный перевод фразеологизмов является результатом непонимания их семантического плана и образности. Встретив в тексте оригинала необычное словосочетание, переводчик не в состоянии его семантизировать на уровне фразеологизма и прибегает к передаче значений отдельных слов.

Переводчик прибегает иногда к дословному переводу и в тех случаях, когда понимает значение фразеологизма, употребленного в оригинале. Тогда в переводе вместо устойчивого выражения, обладающего специфической эмоциональной и стилистической окраской, возникает необычное словосочетание, которое воспринимается читателем как авторская метафора.

Описательный перевод фразеологизма и, наоборот, передача свободных сочетаний слов фразеологическими оборотами свидетельствует о творческой зрелости переводчика.

Описательный перевод фразеологизма не наносит ущерба художественной адекватности перевода в случае, если свободное сочетание слов передает семантику, эмоциональную и стилистическую окраску оригинала.

Переводчику не стоит, однако, злоупотреблять фразеологизмами как переводными эквивалентами свободных сочетаний слов в оригинале.

В художественной литературе фразеологизмы часто подвергаются авторским преобразованиям. Такое авторское преобразование фразеологизмов всегда мотивировано творческой задачей (обогащением, метафоричностью, индивидуализацией речи героя, требованием ритма).

Представляется, что внимательный подход к проблеме перевода фразеологических оборотов способствовал бы значительному сокращению числа переводческих ошибок.

Ошибок, допущенных при передаче фразеологизмов с одного языка на другой, как в учебных, так и в опубликованных переводах, немалое количество, и сам этот факт говорит о том, что проблема стоит достаточно остро. Мы постараемся обозначить причины наиболее типичных ошибок.

Только тщательный учет всех текстовых и ситуативных факторов может помочь найти правильное решение, когда фразовый контекст оказывается недостаточным.

Вместе с тем национальный характер не мог не най­ти своего выражения в сфере языка. Ярче всего он про­является в создании фразеологических единиц, в кото­рых грамматически и семантически синтезируется жиз­ненный опыт народа.

Казахский язык исключитель­но богат подобными специфическими, нацио­нально окрашенными фразеологизмами. Это заметили еще известные русские ученые прошлого века: В.В.Радлов, П.М.Мелиоранский, Н.И.Ильминский, А.Е.Алекторов и многие другие. Читая произведения казахского устного народного творчества, стихи, сказы поэтов XVIII-XIX веков — Бухара-жырау, Шала-акына, Дулата, Шоже, Шернияза, Суюмбая, Махамбета, Биржан-сала и Ахана-серы, — поражаешься множеству сочных и ярких, образных и афористических, лапидарных по форме фразеологизмов.

Указывая на проблемы, возникающие при переводе фразеологизмов, Г.Бельгер пишет, что особенно много хлопот доставляют фразеологизмы при двустадийной системе перевода. «Подстрочникист», считая своей обязанностью обеспечить дослов­ный, буквальный перевод, механически перекладывает и фразеологизмы, которые в таких случаях всегда вы­зывают недоумение. Такой буквальный перевод рож­дает уродцев-страшилищ, вроде «сделать одну голову двойной» («бip басты екеу етіп», что попросту означа­ет «жениться»). Буквальный перевод фразеологизмов, как правило, дает комический эффект.

Случается, что переводчик, не разобравшись тол­ком в национальной идиоме, или заменяет ее прибли­зительной русской, или подыскивает какие-то описа­тельные эквиваленты, или вообще опускает. Бывает, и наоборот: переводчик прибегает к широко известной русской идиоме там, где ее в оригинале и в поми­не нет. Как и во всяком живом творческом деле, тут не может быть единого приема, применимого ко всем случаям.

На фразеологизмах не однажды спотыкались да­же умудренные в переводах именитые художники.

Существует давняя традиция: идиома одного языка должна быть переведена идиомой другого. Традиция почтенная, но на практике возникает множество про­блем.

Очевидно, что во многих языках существует известное число фразеологизмов-аналогов, это так называемые нейтральные идиомы типа: пустые слова — бос сөз. Или: у лжи короткие ноги — өтіріктің құйрығы бір-ақ тұтам. Перевод таких фразеологизмов не пред­ставляет труда. Однако большинство фразеологизмов  находит в другом языке лишь приблизительные аналоги, а в случаях, когда пе­реводишь идиому идиомой, —  других вариантов просто не ос­тается.

Далее Г.Бельгер, освещая этот вопрос, приводит пример перевода произведений М.Ауэзова А.Пантиелевым, часто пользовавшимся русскими идиомами:  «Вот несколько примеров из «Лихой годины»: «ходил ин­дейским петухом», «в мутной воде рыбка», «ни в зуб ногой», «с бухты-барахты», «с пятого на десятое», «нашла коса на камень», «лезешь на рожон», «пороть чушь», «провел, как воробья на мякине», «ни слуху ни духу», «чин чином», «псу под хвост». Сравнивая пе­ревод с оригиналом, можно заметить, что А.Пантие­лев нередко прибегает к русским идиомам даже тогда, когда в казахском тексте они отсутствуют. Конечно, подобный прием делает казахское выражение более доступным, понятным и выразительным для русского читателя и заставляет его забыть о том, что он читает перевод. И хотя это сейчас счита­ется едва ли не особым шиком в переводной литерату­ре, я все же думаю, что это путь неверный» [8, 74].

Также несколько примеров привел Г.Бельгер из трилогии А.Нурпеисова «Кровь и пот»:

«Цена батыру — одна пуля, цена баю — один джут».

«Шуба, скроенная сообща, куцей не будет».

«Глаз отца на сына зорок».

«Врага жалеть — самому околеть».

Читатель чувствует, что это почти буквально пере­веденные казахские фразеологизмы. Разве их семан­тическое значение затуманено?

Далее исследователь пишет: «Я не разделяю общепринятого отрицательного от­ношения к кальке как к приему художественного пе­ревода. Да, калька как форма бездумно-механического перевода рождает уродливые словечки и несуразные фразы. Такое случается нередко и на практике пере­вода с казахского языка на русский. Ну, например, «муж с зубами» (по-казахски это означает «опытный, зрелый мужчина»). Или «желтозубые жены» (синоним выражения «женщина в летах»). Подобные выраже­ния, воспроизведенные по методу кальки, и невырази­тельны, и чужды природе русского языка; они искус­ственны, смысл их затуманен, расплывчат, а иногда и просто неясен.

Но калька многообразна, и огульно изгонять ее из переводческого арсенала не следует. Иногда калька способна оживить и украсить речь, придать ей коло­рит, свежесть, неожиданную краску» [8, 74].

Перевод таких национально-окрашенных пословиц, поговорок и идиом представляет большие трудности, ибо важно не только сохранить смысл переводимых фразеологизмов, но и не нарушить националь­ной основы характера.

Прежде чем приступить к переводу того или иного произведения, переводчик должен вникнуть в его стиль, творческую атмосферу, ощутить все тончайшие особенности подлин­ника.

Абай относится к числу тех писателей, произве­дения которых национально выразительны и эмоцио­нально окрашены, а стиль ярко индивидуален. Он умело пользуется в своих произведениях образцами устного народного творчества.

Включенные в текст «Слов назиданий» казахские послови­цы показывают ход рассуждений поэта. Абай использует их каждый раз, когда обобщает явле­ния действительности. Пословицы облегчали ему процесс обоб­щения, подсказывая народную меткую характеристику самого значительного в общественной жизни.

Казахские пословицы — специальная тема пятого и двадцать девятого слов. Оба «Слова» представляют большой интерес выраженными в них демократическими взгляда­ми поэта на фольклор, характерными для казахских просветителей той эпохи.

Казахский поэт прекрасно знал о любви своего народа к меткому острому слову, к пословице. В своих стихах он исполь­зовал пословицу, афоризм; естественно, что в девяностые годы у него возникла потребность все это осмыслить теоретически. В пятом слове Абай показывает значительный пробел в тематической палитре казахских пословиц, обусловленный особенностями кочевого хозяйства казахов и феодально-патриархальными отношениями в казахском обществе.

В двадцать девятом слове Абай дифференцирует пословицы, замечает, что многие из них достаточно актуальны, а некоторые выбиваются из гуманистического ряда.

В подтверждение этого Абай приводит ряд пословиц с толкованием их этнографического и социально-исторического значения. Абай критически оценивает пословицы, закрепляющие и оправдывающие такие асоциальные качества людей, как попрошайничество и ханжество, безудержная страсть, торгашество и нажива: «Если ты беден, будь бесчестен», «Если поджигать с уменьем, снег загорится», «Чем сто дней быть холощеным верблюдом, лучше один день быть производи­телем».

С сарказмом Абай характеризует реакционную суть пословиц, морально оправдывающих погоню за богатством. Поэт показывает, как «власть скота» цепко держит человека, вытравляя из его души человечность. «Богатство (скот) милее отца-матери» («Ата-анадан мал тәтті»).

Иное отношение Абая к тем пословицам, которые соответствуют его про­грессивным воззрениям на жизнь народа. Тридцать седьмое сло­во составлено из отдельных афоризмов и сентенций. Некото­рые из них в пословичной  форме отрицают традиционную мораль и содержат просветительские назидания.

Абай, например, никак не мог согласиться с пословицей «Дурному не стать хорошим, хорошему не стать плохим» («Жаман жақсы болмас, жақсы жаман болмас»). У него сложилось свое отношение к человеку, вера в то, что люди меняются, перевоспитываются.

Ряд афоризмов и изречений навеяны чтением философской и исторической литературы.

В произведениях Абая нередки случаи твор­ческого преобразования народной фразеологии, когда обновляется значение, а также состав фразеологических выражений или обыгрывается семантика фразеологиз­мов. Вместе с тем он создает ряд метких выражений, которые по своей сжатости и выразительности очень близки к общенародным фразеологическим единицам.

 Переводчикам удалось сохранить оригинальность и выразительностъ фразеологизмов, что весьма важно для передачи индивидуального стиля автора.

С точки зрения возможности перевода все пословицы можно разделить на три группы: нейтральные, имеющие на других язы­ках полный эквивалент, адекватные как по содер­жанию, так и по форме; имеющие на других языках cooтветствующие аналоги по содержанию, но отличаю­щиеся по форме; национально окрашенные, специфические: не имеющие соответствующих параллелей в дру­гих языках ни по содержанию, ни по форме.

Передача пословиц первой группы не составляет больших трудностей. Многие казахские пословицы имеют  полный эквивалент на русском языке.

Ко второй группе относятся пословицы, эквивалент­ные по смыслу, но имеющие разную форму. Все эти пословицы несут одинаковую семантическую нагрузку, но предметы, указанные в них, различны. При переводе подобных пословиц чрезвычайно важно не только передать их смысл, но и сохранить националь­ное своеобразие. Пословицы подобного типа обычно строятся из таких компонентов, которые представляют собой предметы и понятия, связанные с природой, то­понимикой, бытом, историей и духовной жизнью каждо­го народа.

Наблюдения показывают, что если в оригинале встре­чаются пословицы третьей группы, то есть специфические, национально окрашенные, то их следует переводить, сох­раняя смысл,  лаконичность и образность.

Пословицы — это краткие образные изречения, об­разец народной мудрости, имеющие назидательный смысл и особое ритмико-фонетическое оформление. При их переводе следует сохранять эти качества.

При анализе переводов «Слов назиданий» Абая можно выделить следующие способы перевода пословиц, которыми пользовались переводчики при их передаче:

— первый способ — перевод посредством приме­нения эквивалентов (эквивалентный перевод);

— второй способ — дословный перевод. Он встре­чается в практике довольно часто и иногда использует­ся весьма удачно;

— третий способ — передача общего смысла пословицы;

— четвертый способ — локализация новой пого­ворки на основе поговорки оригинала.

Анализ этой актуальной в переводоведении пробле­мы показал, что наиболее приемлемым способом являет­ся эквивалентный перевод, хотя более распространен дословный. Однако первый способ не всегда возможен. В ряде случаев оправдывает себя дословный перевод.

Особое место в переводоведении занимает вопрос перевода идиом. Идиома — это устойчивое неделимое словосочетание, обладающее переносным смыслом. Эта смысловая единица не связана с прямым и конкретным значением ее компонентов. Идиомы сложны и семанти­чески, и лексически, и композиционно. Они представ­ляют собой стилистическое целое, вкрапленное в иное, иначе организованное стилистическое целое. Стало быть, перед переводчиком возникают большие трудности.

Препятствует правильному переводу идиом и их многозначность. Л.Бинович по этому поводу пишет, что одна и та же идиома может выступать в нескольких значениях. Поэтому при ее переводе нужно суметь выб­рать наиболее близкий по смыслу контекста эквивалент.

Трудность и сложность перевода фразеологизмов особенно усугубляются при передаче национально окрашенных идиом, ведь они связаны со специфическими особен­ностями быта и культуры народа. Выражение «қуыс кеуде» вполне ясно казахскому  читателю. Но если перевести его дословно на русский язык, то оно будет  непонятным. Как передать подобные идиомы на другие языки, не нанося ущерба их смыслу, образности и национальной окраске?

Анализ практики перевода показал, что используется несколько способов передачи идиом:

Первый способ — это перевод посредством эквивалентов и аналогов. Во всех языках имеются нейтральные идиомы, то есть такие, которым можно подобрать эквиваленты или аналоги в других языках. Наличие эквивалентов и аналогов об­легчает перевод и обеспечивает его полноценность. Пе­ревод идиом через эквиваленты и аналоги — наиболее распространенный и целесообразный способ. Приведем несколько примеров: В девятом слове Абай пишет: «Бір жүрген қуыс кеудемін». Здесь следует отметить, что С.Санбаев опустил перевод этой фразы. В.Шкловский же идиому «қуыс кеуде» перевел дословно как «Пустая грудь» — «Стал я человеком с пустой грудью».

В теоретической литературе су­ществуют два мнения по  вопросу буквального перевода идиом. Одни ученые утверждают, что фразеологические сращения невозмож­но переводить дословно, так как идиома — достояние того народа, в языке которого она родилась. Дословный перевод приводит к бессмыслице. Однако некоторые исследователи выступают против таких категорических  суждений. Они считают, что идиомы можно переводить дословно.

Дословный перевод идиом — пассивный способ. Он допускается лишь в исключительных случаях.

Второй способ — передача смыслового значения идиомы. При таком способе перевода воспроизводится только смысл идио­мы, а ее образность, афористичность утрачиваются. Например, идиому «қуыс кеуде»  К.Серикбаева и Р.Сейсенбаев перевели словом «пустота» — «В груди у меня сейчас пустота».

Смысл идиомы сохранен и в том и в другом случае, но образность и колорит утрачены. Нет необходимости доказывать, что при переводе идиом важно не только сохранить ее смысл, но и донести образность, афорис­тичность и национальную окрашенность. Непереводимых идиом нет, выбор же способа перевода зависит от того, как ее воспримет иноязычный читатель.

В переводческой практике и теоретической литературе разработаны следующие способы передачи пословиц, поговорок и идиом: перевод посредством эквивалентов и аналогов; дословный перевод (калькирование); передача смыслового значения фразеологизма.

Первый способ — использование эквивалентных и аналогичных пословиц, поговорок, идиом, существующих в языке, на который делается перевод, чаще все­го употребляется в работе с нейтральными фразеологиз­мами, то есть с теми, которые не несут яркой национальной окраски.

В четвертом слове Абай пишет: «Қулық саумақ, көз сүзіп, тіленіп, адам саумақ — өнерсіз иттің ісі».

Вариант В.Шкловского:  «Жить хитростью, жить слезливыми просьбами это не значит жить, это значит существовать, как существует собака».

 С.Санбаев  опустил этот абзац.

 Вариант К.Серикбаевой и Р.Сейсенбаева: «Жить хитростью, обманом, попрошайничеством — удел бездарных проходимцев».

«Өнерсiз ит» перевели как «бездарные проходимцы». Переводчики правильно осмыслили значение идиомы и осуществили перевод, близкий по смыслу к ориги­налу. В некоторых случаях, хотя идиомы совпадают и по форме и по содержанию, они не всегда становятся эквивалентными.

В приведенном случае  пере­водчики нашли соответствующие эквиваленты, отражаю­щие экспрессивность и образность казахской идиомы.

Не все фразеологические выражения имеют в дру­гом языке свои эквиваленты. В таких случаях их можно заменить аналогами, имеющими общий смысл с ориги­налом, но облеченными в другую форму.

При замене одних фразеологических выражений дру­гими важно не только отыскать достойный эквивалент идиоме, но и суметь передать национальное язы­ковое своеобразие оригинала. При подобной замене следует избе­гать ярко окрашенных фразеологизмов с узкой нацио­нальной спецификой.

Пословицы, поговорки и идиомы не всегда можно заменить эквивалентами и аналогами. При переводе на­ционально окрашенных фразеологических выражений такая замена может привести к утрате колорита, осо­бенно в тех случаях, когда требуется перевод пословиц и поговорок. Для сохранения национального колорита можно воспользоваться дословным переводом образной структуры, сохранив вещественный смысл компонентов.

Чуковский в книге «Высокое искусство» писал: «Нужно стараться, по мере возможности, переводить иностранные пословицы и поговорки дословно, а не за­менять их параллельными русскими. Если, например, у Гейне сказано: «Шпареная кошка боится кипящего котла!» — нельзя переводить: «Пуганая ворона и куста боится», ибо народные пословицы тем-то и дороги, что в них самобытная живопись, национальные приемы мышления».

А.В.Федоров придерживается той же позиции: «Под­крепленный данными примерами (как всегда у Чуков­ского — яркими и наглядными), совет кажется очень правильным. И действительно, для целого ряда случаев он может быть с пользой применен. Всюду, где в ре­зультате точной передачи подобных изречений может возникнуть впечатление настоящей, живой пословицы или поговорки, этот совет оправдывает себя.

Пусть в русском языке нет пословицы «Шпареная кошка боится кипящего котла», но она могла бы суще­ствовать в такой форме, и потому буквальный перевод здесь вместе с тем является и функционально точным переводом».

Каждый язык обладает множеством выразительных, национально-своеобразных и в то же время доступных для понимания любого читателя пословиц и поговорок. Будучи достоянием одного народа, они при синхронном переводе обогащают язык другого народа, расширяют кругозор читателя, превращаясь в составную часть лек­сики заимствовавшего их языка.

Известно, что многие мысли Абая закрепились в казахском языке в качестве устойчивых конструкций и пополнили ряды пословиц и поговорок. Многие из них Абай привел в тридцать седьмом слове.

В этом Слове, в отличие от других, нет какой-то одной определенной темы. Оно состоит из двадцати трех афориз­мов, большинство из которых стали крылатыми выра­жениями, вошли в обиход как пословицы и поговор­ки. Например: «Мысль тускнеет, перейдя через уста», «Сын своего отца — недруг, сын народа — твой друг», «Сильный хоть и желает многого, но довольствуется малым, ничтожный просит мало, но хочет получить больше», «Работающий только для себя похож на жи­вотное, которое  заботится только о своем брюхе. Всевышний любит того, кто трудится на благо чело­вечества», «Дело ладится умением», «Слава — высо­кая скала. Змея забирается на нее ползком, соколу же достаточно одного взмаха крыльев, чтобы достичь ее вершины», «Нищий, прославившийся умом, выше счастливого царя», «Юноша, продающий плоды свое­го труда, достойней старика, торгующего своей боро­дой», «Хитрость превращает человека в попрошайку», «Плохой друг подобен тени, когда светит солнце — от него не избавишься, когда тучи сгущаются над голо­вой — его не найдешь», «Доверяйся тому, кто замк­нут, но дружи с тем, кто общителен», «Остерегайся беспечного, но будь опорой опечаленному», «Гнев без силы — вдовец, ученый без последователей — тоже вдовец, любовь без верности — вдова».

Исследователь Б.Шалабаев  по этому вопросу отмечает, что назидания классика казахской литературы настолько лаконичны и выразительны, что поистине в них «словам тесно, мыслям просторно». Афоризмам Абая свойственны идейная насыщенность и демо­кратизм формы. Большая часть их пронизана жизнеутверждающим оптимизмом. «Слава – высокая скала. Змея забирается на нее полз­ком, но сокол достигает ее единым взмахом крыла». «Мир — океан. Время, как ветер, гонит волны поколений, сменяющих друг друга. Они исчезают, а океан кажется все тем же». «Кто не испытывал зла? Теряет надежду лишь безвольный. Ведь истина, что в мире нет ничего постоянного, значит — и зло не вечно. Разве после суро­вой, многовьюжной зимы не приходит весна — цветущая, многовод­ная, прекрасная?». Для того, чтобы свободно и точно выразить свои мысли, чтобы сделать свои творения содержательными, острыми, актуальными, высокохудожественными, он использовал все богатство казахского языка: устаревшие, диалектные, иноязычные слова. Но Абай их использовал не только для красоты и не для того, чтобы показать свое знание других языков, как это делали некоторые поэты, он использовал их лишь по необходимости, уместно и с пользой для эстетического восприятия произведения. В этом можно убедиться, обратив внимание на русские слова, используемые поэтом в его творчестве.

Назидания Абая, отражающие его философско-просветительские взгляды, бессюжетны.  Детерминированный характер-персонаж в них также отсутствует. Однако наставления передают лирический характер самого автора, не безучастного наблюдателя жизни, а напротив, непримиримого, обличителя байства, подлости, ханжества, бездушия и прочих мерзостей жизни и страстного защитника обездоленных, глашатая добра, чести и разума.

Пословицы и поговорки делают более красочными наши мысли, речь. Используя их, человек может сформулировать свои доводы более убедительно. Пос­ловицы, пройдя испытание временем,  приобретают значение прописных истин, становятся аксиомой. Не каждому под силу создать такие пословицы.

В пятом слове Абай говорит о незрелости той фило­софии, которая владеет сознанием некоторых сопле­менников. Как понять, сетует Абай, такие обращения к Всевышнему: «О творец, дай нам младенческую безмятежность». Значит, предел мечтаний людей — жить, довольствуясь тем, что есть, ни о чем не заду­мываясь, не утверждать себя делами, оставаться без­заботными детьми.

В качестве примера Абай приводит пословицы и поговорки, в которых звучит та же мысль: «Еда для батыра и волка — на дороге», «Не скудеет рука даю­щего», «Уповай на щедрость бая, надейся на милость бога», «Если голоден, найдешь еду в доме, где идут поминки», «У имущего лик светел, темен он у нище­го» и другие. Поэт с грустью замечает, что смысл всех этих пословиц и поговорок сводится к желанию вла­деть богатством, иметь много скота. Ради этой цели все средства хороши: тут и тайный обман, и хитрая лесть, и подкуп, и шантаж, и открытая вражда. Лю­ди, как дети, тянутся к тому, что лежит на виду. Но богатым считается не только тот, у кого несметные табуны. Есть много других способов нажить капитал.

Абай говорит: путь к богатству, имуществу, силе лежит через знания, науку. Только образование мо­жет помочь избавиться от дурных пороков, от привычек жить беспечно, пользуясь тем, что есть. Надо по­нять, что наступили другие времена.

Время, в котором жил поэт, было временем окон­чательного засилья русских чиновников, когда казахи перестали быть единым народом, объединенным влас­тью.  

Абай это ясно сознавал, и, видя, как мельчают люди, как дурно меняются их нравы, а также чувст­вуя, что сам он бессилен что-либо изменить, обраща­ется к своему порабощенному народу со словами упрека и сострадания: «Ты ли это, мой народ, которо­го я люблю и к сердцу, которого ищу тропу?»

Здесь Абай пишет: «Көкірек толған қайғы кісінің өзіне де билетпей, бойды шымырлатып, буынды құртып, я көзден жас болып ағады, я тілден сөз болып ағады».

Вариант В.Шкловского:  «Писал про смех — теперь пишу про горе». (В оригинале нет таких слов). «Скорбь сжимает грудь, ослабляет все суставы тела, исторгает из человека слезы и потоки жалоб».

Вариант С.Санбаева: «Когда грудь полна печали, человек не владеет собой. Языком — тем более».

Вариант К.Серикбаевой и Р.Сейсенбаева:  «Печаль омрачает нам душу, леденит тело, сковывает волю и, наконец. изливается словами из уст или слезами из глаз».

Лишь перевод К.Серикбаевой и Р.Сейсенбаева  верен оригиналу.

Дальше в оригинале читаем: «Малдыныњ беті — жарыќ, малсыздыњ беті — шарыќ».

Вариант В.Шкловского:  «Богатому свет, а бедному тьма».

Вариант С.Санбаева:  «У имущего лик светел, темен он у нищего».

Вариант К.Серикбаевой и Р.Сейсенбаева: «У богатого лик светел, а у бедного — все равно, что точило».

 В пятом слове Абай использует пословицу: «Ердіњ малы елде, еріккенде ќолда».

 Ни В.Шкловский, ни С.Санбаев не перевели эту пословицу.

 Лишь К.Серикбаева и Р.Сейсенбаев сохранили ее в своем переводе. Вот как она звучит в их варианте: «Стада почитаемых мужей находятся в людях, заботятся они о своем добре от безделия».

Также в этом слове Абай пишет: «Берген перде бұзар».

В варианте перевода В.Шкловского эта поговорка не переведена.

Вариант С.Санбаева:  «У щедрого нет врагов».

Вариант К.Серикбаевой и Р.Сейсенбаева:  «Приносящий дары срывает завесу отчуждения».

Лишь К.Серикбаева и Р.Сейсенбаев смогли сохранить смысл и образность мысли Абая.

Продолжая приводить в пример  пословицы, поэт использует в оригинале и этот афоризм: «Алаған қолым береген».

 В.Шкловский  и  С.Санбаев перевели его одинаково:  «Берущая рука привыкает и отдавать».

Вариант К. Серикбаевой и Р. Сейсенбаева:  «Рука, умеющая брать, умеет и отдавать».

В каждом переводе переводчикам удалось сохранить образность и лаконичность оригинальной  фразы.

 Не будем останавливаться на том, как трудно перевести или найти функциональный аналог фразеологизмов в языке, на который переводишь. Приведем примеры переводов, что определит способ, выбранный переводчиками:

Абай: «Адамның адамшылығы істі бастағандығынан білінеді, қалайша бітіргендігінен емес».

Хорошо передал смысл этого предложения В.Шкловский: «О качестве человека суди по его замыслам, а не по тому, что из них получилось».

По-своему интерпретировал эту мысль Абая С.Санбаев: «Достоинство человека определяется тем, каким путем он идет к цели, а не тем, достигнет ли он её».

Оправдан ли подобный принцип активного, произвольного вмешательства в текст оригинала? Ответ можно найти в сравнении с переводом К.Серикбаевой и Р.Сейсенбаева: «О достоинствах человека суди по тому, как он начал дело, а не потому, как ему удалось завершить его». Со всем основанием можно отметить, что именно в переводе К.Серикбаевой и Р.Сейсенбаева ощущается глубокое понимание смысла предложения и сохранена его конструкция.

Приведем пример:

Абай: «Адам баласын замана өсіреді, кімде-кім жаман болса, замандасының бәрі виноват».

 В нижеприведенном отрывке обнаруживается неверное понимание переводчиком смысла этой мысли Абая.

В.Шкловский: «Человек — дитя своего времени. Но если ты дурен, не обвиняй в этом своих соплеменников».

В этом предложении переводчик вольно толкует авторское представление о значении времени и соплеменников в жизни человека, поэтому в предложении появилось смысловое противоречие: если Абай утверждает, что личность человека зависит от соплеменников, В.Шкловский настаивает на обратном, что в дурном воспитании человека не виноваты его соплеменники.

Приведем для примера перевод С.Санбаева — «Человек — дитя своего времени. Если он плох, в этом виновны его современники».

В переводе К.Серикбаевой и Р.Сейсенбаева обнаружен союз «и», который отсутствует в оригинале. Здесь необходимо отметить, что это небольшое добавление нисколько не искажает смысл, даже, наоборот, уточняет мысль Абая. Ведь в том, что человек стал плохим, нельзя обвинять только его современников.

Главным критерием сопоставительного анализа двух текстов (оригинала и перевода) является их художественно-функциональное соответствие. Значит, следуя логике постижения художественного текста, воссоздатель текста открывает то особенное, характерное, что делает перевод индивидуальным, колоритным. Так давайте же проследим, насколько это удалось переводчикам «Слов назидания» Абая.

В восьмом слове Абай, характеризуя баев, говорит: «Көңілдері көкте, көздері аспанда, адалдық, арамдық, ақыл, ғылым, білім — еш нәрсе малдан қымбат демейді». В.Шкловский передал характеристику, данную Абаем, таким образом: «Так ходят они, задрав нос. Честь, бесчестие, разум, наука – все это для них ниже скота».

С.Санбаев: «Взгляд их не опускается на землю, помыслы витают еще выше… Честь, бесчестие, разум, наука, вера, народ для них не дороже скота».

Более удачно удалось перевести К.Серикбаевой и Р.Сейсенбаеву: «Взоры их высоко, а помыслы еще выше. Честь, совесть, искренность для них не дороже скота». Как видим, характерная для Абая каноническая конструкция фраз сохранена. Не стремясь к лексической точности, переводчик точно передает смысл фразеологизма.

Аналогичным способом переведена пословица: «Баланың жақсысы – қызық, жаманы — күйік» 

В.Шкловский: «Хорошие дети — радость, плохие — горе».

С.Санбаев: «Хороший ребенок — радость, плохой — горе».

К.Серикбаева и Р.Сейсенбаев: «Хороший ребенок — в радость, плохой — в тягость».

Каждый переводчик индивидуально подходил к процессу перевода. При переводе отдельных слов, фраз, предложений они использовали различные приемы. Например, при переводе слова «ноѓай», В.Шкловский и С.Санбаев, перевели его как «татары», а К.Серикбаева и Р.Сейсенбаев использовали прием транслитерации.

Вот другой пример:

«Орысқа айтар сөз де жоқ, біз құлы, күңі құрлы жоқпыз».     

Все три переводчика это сложное предложение разделили на два простых.

У В.Шкловского оно звучит так:

«О русских нечего и говорить. Мы не можем сравняться с их прислугой».

С.Санбаев:

«О русских же и говорить нечего. Мы не можем сравниться даже с их прислугой».

Теперь сравним эти примеры с вариантом перевода К.Серикбаевой и Р.Сейсенбаева:

«О просвещенных и знатных русских и речи нет. Нам не сравняться с их прислугой». Наличие здесь слов «просвещенных» и «знатных» свидетельствует об использовании переводчиками приема внутритекстового комментария.

Так же особое внимание привлекает перевод поговорки «Кедей көп болса ақысы, кем болар еді».

Абай очень экономичен в словах, лаконичен. В этом плане наиболее приблизились к Абаю С.Санбаев, К.Серикбаева и Р.Сейсенбаев. Сравним:

В.Шкловский:

«Чем больше бедных, тем дешевле рабочие руки».

С.Санбаев, К.Серикбаева и Р.Сейсенбаев:

«Чем больше бедноты, тем дешевле их труд». Вызывает большой интерес и перевод пословиц. Приведем пример пословицы: «ісі білмес, кісі білер».  Этот пример наиболее ценен тем, что в оригинале Абай сам дает трактовку этой пословицы. «ісіңнің түзулігінен жетпессің, кісіңнің амалшы, айлалығынан жетерсің».

Надо отметить, что лишь предложенный К.Серикбаевой и С.Санбаевым фразеологизм сохраняет свою функцию и красиво вписывается в переводной текст, не нарушая гармонии в целом, и трактовка передана ими наиболее верно.

Сравним:

У В.Шкловского:

«Не в деле, в человеке сила». Эта пословица значит, что ничего не достигнешь правдой и все получишь обманом.

У С.Санбаева:

«Не по поступкам суди о человеке, а по его намерениям».

Выходит люди уверовали, что ничего нельзя достичь честным трудом, но все можно достичь обманом».

У К.Серикбаевой и Р.Сейсенбаева:

«Не суть дела, суть личности важна». Значит, добиться намеченного можно не правотою предпринятого дела, а ловкостью и хитроумием исполнителя его».

Данный пример доказывает наличие удачных переводов.

Приведем еще примеры. В третьем слове Абай пишет:

«Бұрынғы қазақ жайын жақсы білген адамдар айтыпты: «Би екеу болса, дау төртеу болады».

Одной из существенных особенностей «Книги Слов» является ее своеобразный полифонизм. В «Гаклии» наряду с собственно авторской речью мы постоянно слышим голоса разных людей. Обратите особое внимание на предшествующие пословице слова. Употребляя обобщающее существительное «люди», писатель поясняет, какие именно люди. В процитированном выше третьем Слове это люди, «хорошо знающие казахов».

Переводчику очень важно постигнуть стилистику произведения, его тональность, лексический колорит, чтобы найти адекватные средства выражения. В  переводческой практике, к сожалению, это далеко не всегда удается.

 Теперь проследим, как предложение переведено переводчиками на русский язык.

В.Шкловский перевел как:

«Ведь и прежде говорили люди: «Там, где два бая, там четыре спора».

С.Санбаев:

«Деды наши не зря говорили: «Там, где сходятся два бая, рождается четыре спора».

К.Серикбаева и Р.Сейсенбаев:

«Люди, хорошо знающие казахов, говорили: «Если баев двое, то споров четыре».

Только К.Серикбаевой и Р.Сейсенбаеву удалось передать энергичную, упругую фразу Абая.

Смысл слов, предшествующих пословице,  смогли более точно передать лишь К.Серикбаева и Р.Сейсенбаев. В.Шкловский опустил слова «хорошо знающие казахов». С.Санбаев вообще передал их как «деды наши», хотя в оригинале Абай не называл их «біздің аталарымыз». На этом примере видно, что излишняя вольность влияет на качество воздействия на читателя, в данном случае — познавательное. Если В.Шкловский придерживается принципа обобщения, то С.Санбаев придерживается принципа конкретизирования. В результате не была сохранена не только форма, но и смысл оригинальной  фразы.                                                                                                                                  

В пятом слове Абай приводит двенадцать пословиц. Все они каждым переводчиком интерпретированы на русский язык по-разному. Вот  наиболее интересные примеры:

Оригинал:

«Өзіңде жоқ болса, әкең де жат».

В.Шкловский:

«Бедному и отец не родня».

С.Санбаев:

«Бедному и родной отец обуза».

К.Серикбаева и Р.Сейсенбаев:

«Нищему и отец становится чужим».

Из вышеприведенных примеров видно, что лишь К.Серикбаева и Р.Сейсенбаев смогли передать смысл казахской пословицы, сохранив при этом и форму. Смысл пословицы сохранен. Переданы ее краткость, образность и лаконичность. Такой опыт переводчика достоин внимания.

Дословный перевод не всегда бывает удачным. Например, приведем  варианты перевода пословицы «Мал — адамның бауыр еті».

Слово «бауыр» переводится на русский язык как «печень». То, что В.Шкловский работал по подстрочнику, видно по тому, как он перевел эту пословицу:

«Скот – печень человека».

Перевод С.Санбаева:

«Человеку скот дороже жизни».

Что же получается? Каково значение этих пословиц на русском языке? Равнозначно ли эта казахская пословица прозвучала на русском языке? Чтобы ответить на этот вопрос, необходимо выполнить обратный перевод обоих вариантов: «Мал адамның бауыры» и «Адамға мал өмірінен де артық».

Если перевод В.Шкловского еще как-то можно объяснить его незнанием казахского языка, то объяснения переводу С.Санбаева найти очень трудно. Как поступить переводчику в таком случае?

У теоретиков перевода бытует выражение «неточные точности», когда смысловые единицы в образной окраске передаются на первый взгляд далекими фразами, а эффект, произведенный на читателей оригинала и перевода, одинаков, то есть конечным результатом является эстетическое восприятие человека, которому адресовано литературное сочинение, будь оно оригинальное или переводное.

Как же перевели эту пословицу на русский язык К.Серикбаева и Р.Сейсенбаев?

Вот их вариант:

«Скот для казаха — плоть от плоти его».

В переводах можно встретить некоторое изменение образного значения, замену отдельных компонентов и словосочетаний. В данном примере «неточный перевод», сделанный К.Серикбаевой и Р.Сейсенбаевым, для передачи смысла этой пословицы русскоязычному читателю вполне соответствует стилю подлинника и его духу.

В шестом слове Абай приводит казахскую пословицу:

«Өнер алды-бірлік, ырыс алды-тірлік».

И вот перевод В.Шкловского:

«Начало умения — в единении, начало достатка — в жизни».

Перевод С.Санбаева:

«Начало искусства — в единении, начало достатка — в жизни».

Перевод К.Серикбаевой и Р.Сейсенбаева:

«Начало успеха — единство, основа достатка — жизнь».

Все перевели по-разному, но каждый перевод в чем-то не дотягивает. «Тірлік» в данном контексте не только «жизнь». «Өнер» здесь не только «искусство».

Свой вариант перевода приводит в своей книге «Гете. Абай. Земные избранники» Г.Бельгер: «Успех — в единстве, достаток — в труде». Или: «Успех — в согласии, благо — в труде».

В двадцать втором слове Абай использует поговорку: «Ырыс баққан, дау бақпас», которую переводчики перевели также каждый по-своему:     

Вариант В.Шкловского: «Кто бережет добро, тот избегает тяжб».

Вариант С.Санбаева: «Жаждущий счастья избегает тяжб».

Вариант К.Серикбаевой и Р.Сейсенбаева: «Коль ищешь достатка, избегай раздоров».

Слово «ырыс» переводчики передали по-разному: В.Шкловский — как «добро», С.Санбаев как «счастье», К.Серикбаева и Р.Сейсенбаев — как «достаток». Слово «дау» и В.Шкловский и С.Санбаев перевели как «тяжба», а К.Серикбаева и Р.Сейсенбаев как «раздор». Несмотря на разнобой в понимании отдельных слов, данные варианты перевода относятся к удачным примерам, когда основа казахского фразеологизма успешно заменяется идентичными по смыслу русскими словосочетаниями и фразеологическими оборотами, что позволяет достичь функционального соответствия перевода оригиналу, обеспечивает высокий уровень художественного перевода.

Мы привыкли считать, что в пословицах и пого­ворках заключена народная мудрость, и пришло время свято верить в непогрешимую истину, заложенную в них. Абай же подвергает некоторые из них суровому раз­бору.

Воистину, однажды произнесенное не очень умное слово, случайно оставшись в памяти, закрепляется и выдается как жемчужина народной мудрости. Абай пишет: «У казахов не мало толковых, дельных посло­виц, но есть и такие, что не выдерживают не только божьей, но и людской оценки».

Г.Есимов, анализируя это двадцать девятое слово отмечает, что, конечно, можно согла­шаться с мнением Абая, а можно и не принять его доводов. Но соглашаться только потому, что так ска­зал он, и обсуждать этот вопрос не стоит потому, что речь идет о пословицах и поговорках весьма рас­пространенных, имеющих широкое хождение [9, 161].

Можно было бы согласиться с мнением Абая, но нам кажется, что он рассматривает их слишком узко, понимая в прямом значении смысл этих пословиц и поговорок.

В двадцать девятом слове Абай рассматривает семь поговорок: «Ес­ли ты беден, то честь тебе ни к чему», «Если захо­теть — и снег загорится», «Умелой просьбой все мож­но выпросить», «Хочешь прославиться, подожги зем­лю», «Чем сто дней быть атаном, лучше один день быть бурой», «Золото собьет с пути и ангела», «Бо­гатство слаще отца и матери, душа дороже золотого дома».

Как же перевели эти поговорки переводчики?

В оригинале читаем: «Жарлы болсаң арлы болма».

Вариант В.Шкловского: «Если ты беден, то будь бессовестен, если ты потерял совесть, то пусть будет проклята твоя жизнь». Переводчик развил дальше мысль Абая, добавив вторую часть, где привел слова, которые отсутствуют в оригинале.

Вариант С.Санбаева: «Будь беден, но не теряй чести». Как видно в этом варианте, переводчик исказил мысль Абая настолько, что получилась поговорка с обратным значением.

Вариант К.Серикбаевой и Р.Сейсенбаева: «Если живешь в нужде, забудь о стыде».

Этот перевод достоин восхищения, так как в нем сохранен и смысл, и образность оригинальной поговорки.

Далее Абай приводит другую поговорку: «Қалауын тапса, қар жанады».

Вариант В.Шкловского: «Если поджигать с умением, то и снег загорится».

Вариант С.Санбаева: «Умением можно и снег разжечь».

И В.Шкловский и С.Санбаев выражение «ќалауын тапса» передали на русский язык словом «умение», а К.Серикбаева и Р.Сейсенбаев перевели его словом «ловкий»: «Ловкий может и снег зажечь».

В целях сохранения индивидуальных особенностей и стилистических приемов автора переводчик дословно пе­редает поговорку: «Сұрауын тапса адам баласының бермесі жоқ».

Переводчики могли бы подобрать соответствующий эквивалент в ПЯ, но они также избежали замены и обратились к дословному переводу:

Вариант В.Шкловского:  «Если умело попросить, то нет ничего, чего бы не отдали».

Вариант С.Санбаева:  «Умелой просьбой все возьмешь».

Вариант К.Серикбаевой и Р.Сейсенбаева:  «Умелой просьбой можно все выпросить».

Таким образом, содержание пословицы донесено до читателя достаточно точно, что сохранило стилистиче­ское своеобразие оригинала.

Оригинал: «Атың шықпаса, жер өрте».

Вариант В. Шкловского:  «Если безвестен, то подожги поле».

Вариант С. Санбаева:  «Если ты безвестен, то подожги поле».

Вариант К. Серикбаевой и Р. Сейсенбаева: «Если безвестно имя твое, подожги поле».

Оригинал: «Алтын көрсе, періште жолдан таяды».

Вариант В.Шкловского: «Увидев золото, покинет путь истинный даже ангел».

Вариант С.Санбаева: «Золото собьет с пути и ангела».

Вариант К.Серикбаевой и Р.Сейсенбаева: «При виде золота и ангел сходит с праведного пути».

Как видно, В.Шкловский выражение «жолдан таяды» передал выражением «покинет путь истинный», а С.Санбаев передал это выражение в форме «сойти с пути» без объяснении с какого пути, а К.Серикбаева с Р.Сейсенбаевым также как В.Шкловский дали определяющее слово «сходит с праведного пути».

Оригинал: «Ата-анадан мал тәтті, алтын үйден жан тәтті».

Вариант В.Шкловского: «Богатство слаще отца и матери. Душа слаще золотого дома».

Как видно, при переводе переводчик разделил поговорку  на две части, поставил между ними точку. Слово «жан» передал словом «душа».

Вариант С.Санбаева: «Богатство слаще отца и матери, но жизнь дороже дома, полного золота».

Вариант К.Серикбаевой и Р.Сейсенбаева: «Богатая казна милее отца с матерью, собственная жизнь дороже золотого дворца». В этом варианте переводчики к «слову» жизнь добавили прилагательное «собственная». Если сочетание «алтын үй» В.Шкловский и С.Санбаев передали как «золотой дом» и «дом, полный золота», то К.Серикбаева и Р.Сейсенбаев перевели его как «золотой дворец».

У нашего народа есть свои неповторимые черты, которых нет ни у одного из других народов, говорит Абай. Дружба и враждебность, широта души и бахвальство, страсть к наживе и пред­расположенность к высокому искусству — все эти ка­чества внутреннего мира человека имеют очень своеобразную окраску в психопоэтике автора.

Еще одну особенность своих соплеменников Абай видит в том, что враждуют они, следят неусыпно друг за другом, во­руют друг у друга. Двести человек заводят тяжбу с сотней, в злобе и клевете коротают свои дни. Но если так будет продолжаться, ведь они уничтожат друг друга. Кто от этого выигрывает, кому выгода, кому польза — задуматься над этим, к сожалению, некому. Неужели нам суждено быть вечно на ножах друг с другом, быть посмешищем в глазах людей?

С этим вопросом поэт обращается к потомкам. Абай объясняет все это разрозненностью народа, от­сутствием общности интересов. Царская власть дале­ка от мысли, чтобы сделать казахов цивилизованны­ми людьми, а среди самих казахов нет вожака, кото­рый мог бы повести народ за собой по светлому пути. Все сколько-нибудь просвещенные, грамотные люди только и мечтают о чине волостного или судьи, а о благе народном им и думать недосуг.

В двадцать четвертом слове Абай пишет: «Кірпік қақтырмай отырғанымыз».

Вариант В.Шкловского: «Не даем друг другу сомкнуть глаз хоть на мгновение».

Вариант С.Санбаева: «Не смыкая глаз враждуют друг с другом».

Вариант К.Серикбаевой и Р.Сейсенбаева: «Не давая ближнему своему и глазом моргнуть». 

Каждый переводчик старался передать это предложение по-своему,  сохранить при этом и смысл, и образность, что им и удалось.

Далее Абай применяет выражение: «сұғын қадап».

В своем варианте В.Шкловский это выражение опустил, С.Санбаев и К.Серикбаева с Р.Сейсенбаевым перевели как «зарятся».

В заключении хочется отметить, что переводы нам нужны как воздух, потому что это сообщающиеся сосуды  национальных литератур, своего рода интеграция, взаимообмен разными духовными ценностями, иногда даже заимствование того, чего нет у себя, что необходимо для дальнейшего собственного роста. Нам нужен, прежде всего, качественный, эквивалентный оригиналу перевод, а мы  чаще всего имеем переводы посредственные, искажающие и содержание, и форму подлинника.

Могут встретиться и такие случаи, когда переводчик, стремясь воспроизвести все элементы подлинника, утрачивает главное, и в то же время от сложения всех элементов не получает целого. Для полной передачи всех элементов подлинника иногда требуется отказаться от некоторых деталей. Иными словами, мастерство перевода предполагает умение не только со­хранять, но и жертвовать чем-либо ради большей близости к подлиннику.

Рассмотрев проблемы, возникающие при переводе фразеологизмов и идиоматических выражений, мы пришли к выводу, что фразеология составляет наиболее живую, яркую и своеобразную часть словарного состава любого языка, что подавляющая часть фразеологических единств принадлежит к различным функциональным стилям и обладает экспрессивной окраской.

Поэтому есть все основания считать фразелогические единицы одним из выразительных средств языка, которые требуют особого подхода в процессе перевода и их рассмотрения со стилистической точки зрения. А значит, прежде чем приступить к переводу того или иного произведения, переводчик должен вникнуть в его стиль, атмосферу, ощутить все тончайшие особенности подлин­ника.

Если одним из основных элементов стиля автора являют­ся фразеологизмы, то Абай относится к числу тех писателей, произве­дения которых национально выразительны и эмоцио­нально окрашены, а стиль ярко индивидуален. Ведь он умело пользуется в своих произведениях образцами устного народного творчества.

Относительно перевода устойчивых сочетаний следует констатировать, что в устойчивых метафорических сочетаниях, равно как в пословицах и поговорках, обобщающий иносказательный смысл главенствует над прямыми значениями отдельных слов, и даже если последние тесно связаны с какими-либо понятиями, характерными в национальном плане, стремление воспроизвести их в переводе передает лишь форму, нередко затемняя смысл.

Художественные особенности, стиль оригинала намного снижаются и тогда, когда переводчики обедняют язык переводного текста набором одинаковых симптомов, когда казахские слова с различными смысловыми оттенками передаются одним и тем же русским словом.

При анализе переводов «Слов назиданий» Абая мы выделили следующие способы перевода пословиц, которыми пользовались переводчики при их передаче:

— первый способ — эквивалентный перевод;

— второй способ — дословный перевод;

— третий способ — передача общего смысла пословицы;

— четвертый способ — локализация новой пого­ворки на основе поговорки оригинала.

Из указанных способов перевода, как показала практика, наиболее эффективным и приемлемым при переводе «Слов назиданий» Абая является эквивалентный перевод. Однако он не всегда возможен и допустим. В ряде случаев оправдан способ дословного перевода.

Особую сложность представляет перевод фразеологизмов, и, прежде всего, национально окрашенных идиом, которые связаны со специфическими особенностями быта и культуры народа.

Поэтому при переводе идиомы важно не только сохранить ее смысл, но и донести образность, афорис­тичность и национальную окрашенность. Непереводимых идиом нет, выбор же способа перевода зависит от того, как ее может воспринять иноязычный читатель.

В заключение хочется отметить, что в систем психопоэтики Абая язык его  прозы такой же живой и образный, такой же чувствительный ко всяким изменениям, как и язык поэзии. При переводе того или иного произведения следует внимательно относится к каждой синтаксической конструкции психопоэтики, к каждому обороту речи и прежде чем что-то переделывать, чем-то дополнять, нужно, по-видимому, серьезно подумать, а не несет ли оно какой-нибудь особой стилистической функции в системе психопоэтики автора, не кроется ли за ним тот или иной важный, определяющий образ. Ведь именно эти стороны художественного произведения ярче всего характеризуют лицо писателя, его стиль и язык, психопоэтику.

 

ЛИТЕРАТУРА

1. Кунанбаев Абай.  Стихотворения, поэмы, проза — Пер. сказахского. — М., 1954. — С. 311.

2. Абай. Слова назидания — Пер. С.Санбаева.  — Изд. второе. — Алма-Ата, 1982. — 160 с.

3. Абай. Книга слов. Поэмы. — Алматы, 1993. — 269 с

4. Абай (Ибрагим) Кунанбаев. Избранное / Пер. с каз. и комментарии А. Кодара. — Алматы: Ана-тiлi, 1996. — 224

5.Влахов С., Флорин С. Непереводимое в переводе // Мастерство перевода. — М.: Советский писатель, 1970. — №6. — С. 432-458.

6.Рецкер Я.И. Теория перевода и переводческая практика. — М.: Международные отношения, 1974. — 216с.

7.Влахов С., Флорин С. Непереводимое в переводе. — М.: Высшая школа, 1986. — 416 с

8.Бельгер Г. Камни преткновения. Художественный перевод. Проблемы и суждения. — М.: Известия, 1986. — С. 58-75.

9.Есимов Г. Хаким Абай. — Алматы: Білім, 1995. — 105 с.

10.Қоңыров Т. Қазақ тілінің тұрақты теңеулері сөздігі. — Алматы, 1990. — С. 318