Почему во все времена современны Гете, Петрарка, Байрон, Шекспир, Пушкин и Абай? В чем секрет их востребованности? Почему в начале XX века советская власть в Казахстане пыталась сбросить Абая с «корабля современности»? Почему многие писатели начала XX века, деятели партии «Алаш», считали своим долгом защиту и отстаивание художественного наследия Абая? Это статьи А.Бокейханова (1904), А.Байтурсынұлы, М.Дулатова, Ж.Аймауытова, М.Ауэзова, М.Жумабаева, С.Торайғырова, Б.Кулеева, И.Жансугурова. В 1913 г. А.Байтурсынұлы в газете «Қазақ» опубликовал программную статью «Қазактың бас ақыны», раз и навсегда поставив точку в этой дискуссии начала XX века.

Казахское советское литературоведение развивалось без учета этого абаеведения. «Әдебиет танытқыш» (1926) А.Байтурсынұлы был возвращен в научный оборот только в 1989 году после политической реабилитации автора.

В учебниках советского времени Абая представляли как «просветителя-демократа» в одном ряду с И.Алтынсариным и Ч.Валихановым. Имена этих «просветителей» одиноко возвышались на небосклоне казахской культуры.

В 1989 был переиздан «Әдебиет танытқыш» А.Байтурсынулы и статья «Қазақтың бас ақыны» — «Главный поэт казахов» [1]. Речь шла о начале начал, как говорили о Пушкине, Гете, Шекспире. В пределах девяти страниц А.Байтурсынұлы ясно и убедительно раскрывает и доказывает это научное положение. Литературовед говорит о «тиянақты – үлгілі» — образцово-классической поэзии Абая. Слово «классический» применительно к творчеству Абая впервые употребил позже Құдайберген Жұбанов (1933). Понятию классический стиль посвящен первый том знаменитой «Теории литературных стилей ИМЛИ им. М.Горького» (1976) [2].

Недавно, перечитывая статьи А.Байтурсынұлы, М.Дулатова, Ж.Аймауытова и М.Ауэзова, я обратилась к фундаментальным исследованиям И.Ю.Подгаецкой о классическом стиле и П.В.Палиевского «Пушкин как классическая мера русского стилевого развития». Оказалось, что абаеведение начала XX века, возвращенное нам только в конце 1980-х, очень современно и четко объясняло гармонию и особенность наследия Абая, единогласно признав его главным ориентиром и маяком казахской литературы на все времена.

Действительно, в истории каждой литературы есть писатели, имена которых остаются в ней навсегда и не только как символ славы ее, не только как одно из свидетельств вершинности творений национальной словесности, но как явления, заключающие в себе идеал искусства слова. В русской литературе это Пушкин, в итальянской — Петрарка, в испанский – Лопе де Вега, в Германии — Гете, во французской литературе — классицисты XVII века, в казахской литературе — это Абай.

Что их отличает от других классиков при всем различии национальных и исторических контекстов? Потомки то сбрасывают их со своей современности, то объявляют, что в их произведениях все уже было намечено и узнано на века вперед. Хотят они этого или нет, но меряют себя прежде всего этими именами. Действительно, эти феномены сумели художественно, т.е. «асыл сөзбен» (А.Байтурсынұлы) выразить самое главное и самое существенное в нравственном облике своего народа. О Пушкине говорили как «о начале всех начал». «Скрещение всех дорог» французской литсратуры соотечественники находили в творчестве Лафонтена и Расина, а Лопе де Вега единодушно признается родоначальником литературы Испании.

Каждая национальная литература в своем движении достигает той поры, когда в ней может появиться такой гений, творчество которого надолго становится мерой ее дальнейшей судьбы. Но при этом речь идет не о формальной стороне нормативности. Пустое подражание им просто невозможно. Речь идет только о целостном восприятии их художественного мира.

Гейне видел в Шекспире «весь мир в его бесконечном многообразии, всю вселенную», современники видели в произведениях Лопе де Вега «законченные миры», Гоголь писал о «блистающем мире» Пушкина. Во всех оценках были с настойчивостью повторены сравнения классических авторов с солнцем: «солнце русской поэзии» (Пушкин), «выступившее из облаков солнце» (Меринг о Гете), «духовное солнце» (Гейне о Шекспире). А.Байтурсынұлы говорит об Абае, как об основе, фундаменте казахской литературы, несущем истину и свет, принесшем высокую духовность в художественную литературу. «Хақиқатты хақиқат қалыбында, тереңді терең қалыбында жазған». М.Жумабаев позже обозначит: «Хакім Абай».

Простота, соразмерность, естественность, гармония стиля позволили авторам классического стиля осознать свое национальное предназначение. Они освоили весь опыт национальной и мировой литературы и только вследствие этого создали в синтезе то, что до сих пор обладает эстетической значимостью на века.

Как отмечали А.Бокейханулы и А.Байтурсынулы, Абай притягивает еще и внутренней свободой, позволяющей активно вмешиваться в современность. Поиск именно такой внутренней независимости и высокой духовности привел поколение первых абаеведов к подробному осмыслению художественного опыта Абая. Они отмечают в стиле Абая напряженную ассоциативность поэтического слова: «сөзі аз, мағынасы көп, терең», многослойность, многозначность и глубину: «не нәрсе жайынан жазса да Абай түбірін, тамырын, ішкі сырын, қасиетін қармай жазады».

А.Байтурсынұлы отмечает, что Абай обладает особой властью над словом: «Нәрсенің сырын, қасиетін біліп жазган соң, сөзінің бэрі де халыққа тіреліп, оқушыларының біліміне сын болып, емтихан болып табылады». Более того: «Хақиқатты тануға, тереңнен сөйлеуге, бойына біткен зеректіктің үстіне, Абай әр түрлі Европа білім иелерінің кітаптарын оқыған». То есть без учета опыта современной ему мировой литературы Абай не смог бы создать то, что мы сегодня называем его наследием.

Что такое стиль? Это: «выражеиие творческой индивидуальности художника и форм его художественной мысли как воплощения единства и целостности всех элементов содержательной формы произведения (внутренних связей образной системы, художественной речи, жанра, композиции, фабулы, ритма, интонации)» [2]. Каждый такой стиль опирается на предшествующий опыт национального стилевого развития и по-новому продолжает его. В этой связи классический стиль Абая — это и устойчивая, выросшая в национальной культуре манера думать, чувствовать, писать, рассуждать и оценивать свою действительность и место человека в нем. Стиль Абая воплотил в себе не только огромный опыт казахского литературного языка, насущные мысли и психологию народа, но и намного эпох вперед определил литературное развитие своей нации.

Творчество авторов классического стиля связано и с установлением национального литературного языка. Ф.М.Достоевский говорил о Пушкине: «Пушкин первый заговорил самостоятельным и сознательным русским языком». А.Байтурсынулы: «Абай сөзі өз заманындағы ақындардың сөзінен оқшау, олардың сөзінен үздік, артық «Слово Абая отличается от других своей точностью и неожиданностью.

О классическом стиле Пушкина Ю.Н.Тынянов писал: «Слово стало заменять у Пушкина своей ассоциативной силой развитое и длинное описание», что его слово «многосмысленно» [3, с.131]. Гармония (үйлесімділік, реттілік), единство целого (тиянақтылық), простота и естественность стиля Абая являются основной темой статьи А.Байтурсынулы.

Эпоха классического стиля – это и эпоха национального самосознания литературы. Авторы классического стиля подходят к литературе с новой мерой  с учетом контекста мировой литературы. Не случайно, что именно Гете, создатель немецкого классического стиля, ввел в научный оборот это понятие «Weltliteratur». Пушкин, оценивая как свои произведения, так и произведения современной ему русской литературы, постоянно сопоставлял их с достижениями мировой литературы. Поэтому Пушкин, имея в виду опыт немецкой, английской, французской литератур, мог сказать, что «ученость, политика и философия еще по-русски не изъяснялись; метафизического языка у нас вовсе не существует». Абай также критически относился к своим предшественникам: Шортанбай, Дулат пенен Бұкар жырау, Өлеңі бірі — жамау, бірі — кұрау. (Шортанбай, Дулат и Бухар-жырау, Стихи их куски, лоскутки, пер. подстрочн. А.И.). Абай требует от поэта особой ответственности перед читателем:

Ескі бише отырман бос мақалдап,

Ескі ақынша мал үшін ғұрман зарлап.

Сөз түзелді, тыңдаушы, сен де түзел,

Сендерге де келейін енді аяңдап.

Пушкин также с особым вниманием относится к читателю. В «Письмах к издателю «Московского вестника» он пишет: «Не вижу никакого стыда угождать ей (публике) и следовать духу времени». Абай же говорит не только об ответственности поэта, но подчеркивает роль читателя и его участие в создании художественного целого. Он напоминает об его изменившихся вкусах, с чем должен считаться каждый поэт. Каков этот читатель у Абая? О нем поэт говорит: «Бұл сөзді тасыр ұқпас, талапты ұғар. Көңілінің көзі ашык, сергек үшін…». Или: «…Өлеңі бар, өнерлі, інім сізге…». Безусловно, это человек талантливый, с открытой душой и непременно отзывчивый, поэтому близкий по духу к поэту и поэзии. Таков читатель Абая, к которому он обращается в своих произведениях.

Литература классического стиля раздвигала границы прежней литературы, как и само представление о предмете и ее возможностях. Не случайно, что именно Гете говорил об эпохе всемирной литературы.

Абай также говорит об особой роли высокого слога, о сущности самой литературы: «Өлең сөздің патшасы, сөз сарасы». Или еще: «Өзгеге көңілім тоярсың. Өлеңді кайтып қоярсың?» Авторы классического стиля не декларативно, но практически при общают литературу к государственным проблемам. Петрарка, Лопе де Вега, Пушкин были, по словам Подгаецкой, «в полной мере государственными деятелями в искусстве, ибо они поднялись до вопросов национальный судьбы («Борис Годунов»), сделав их те мой художественно-философского размышления».

Центром лирических произведений и основной темой прозы Абая «Ғақлия» являются проблемы национальной судьбы. 0б этом он заявил прежде в стихах:

Қалың елім, қазағым, қайран жұртым,

Ұстарасыз аузыңа түсті мұртың.

Жаксы менен жаманды айырмадың,

Бірі қан, бірі май боп енді екі ұртың.

 

Поэта угнетает раздробленность народа:

 

Бас басына би болған өңкей қиқым,

Мінеки, бұзған жоқ па елдің сиқын.

 

В отличие от предшественников Абай осуществляет эстетичес- кое открытие, особым образом организовав сам текст «Ғақлия». Учет треугольника: «автор-герой (или того, о чем говорится) – читатель (слушатель)» дал новую возможность для самостоятельного существования этих голосов в структуре произведения. Причем в каждом «Слове» поэт работает с сочувствием или несочувствием, с согласием или несогласием слушателя [4, с.56].

Абай не только переводит из русской литературы, он свободно оперирует опытом мировой литературы, ощущая его как собственное достояние. И это существенно. Поэтому его классический стиль совмещает в себе единое стилевое целое. Такой стиль раздвигает границы казахской литературы, ее привычные возможности. Так, Абай приобщает литературу к государственным проблемам, он поднимается в «Ғақлия» до вопросов национальной судьбы, поднимая эти темы в своих художественно-философских размышлениях и одновременно делая их центром лирических произведений. Классический стиль Абая охватывает все формы письменного слова того времени: философию, историографию, очерки. Темы «Ғақлия»: философия, историография, этика, история, религия, очерки нравов.

Не случайно, что «Ғақлия» поэта является предшественницей казахской прозы именно в стилевом отношении. После появления «Ғаклия» Абая прозаические формы, которые раныне были на периферии казахской литературы, выдвигаются теперь на первый план, они получают статус, сравнимый с поэзией. Но классический стиль, сложившись прежде всего в поэзии, вносит в них лаконизм, концентрированность смысла в пределах одной фразы, т.е. принципы, выработанные прежде стилем поэтическим.

В разнообразии не только современной, но и предшествующей литературы (своей и чужой) Абай извлекал то, что наиболее соответствовало духу национальной словесности. В этой связи эстети- ческим результатом каждого национального классического стиля с точки зрения места его в контексте мировой литературы является тот факт, что его авторы вошли в историю всемирной литературы как выразители духа своего народа. На фоне мировой литературы творчество Абая – это вершинное выражение национального «акцента» казахской литературе.

Не удивительно, что для Абая на первом месте было осмысление «вечных» истин, они, как известно, зафиксированы прежде всего  фундаментальных текстах. Для Абая самым главным является Коран.

Әуелі аят, хадис — сөздің басы,

Қосарлы бәйітсымал келді арасы.

Қисынымен қызықты болмаса сөз,

Неге айтсын пайғамбар мен оны Алласы.

В последних строках Абай как бы конкретизирует свое представление об этом:

Ынсап-ұят, ар-намыс, сабыр, талап,

Бұларды керек кылмас ешкім қалап.

Терең ой, терең ғылым іздемейді,

Өтірік пен өсекті жұндей сабап.

 

В первых и последних строках поэт уточняет смысл и суть словесного творчества, противопоставляя им праздное времяпровождение. Абай обладает особой властью над словом. Его гениальная простота достигается, как мы уже обнаружили, излечением из слова его наиболыиих семантических возможностей. В двух-трех строках Абая помещается целое живописное полотно, или одна строка настолько многозначна и многосмысленна, что потрясает своей ассоциативной неожиданностью: («Ішім өлген, сыртым сау»  букв. «Цел я внешне (снаружи), но мертво внутри» — подстр. А.И.). Этой одной строки достаточно, чтобы написать роман о несостоявшихся мечтах и разрушенных планах.

Для всех представителей классического стиля характерно особое внимание к своим предшественникам из других литератур. Известно, что Пушкин обращался к опыту Шекспира и Гете; Петрарка к Горацию и Вергилию; Гете к Шекспиру; Абай к Пушкину, Гете и классической поэзии Востока. Абай избегает многословия, красноречивых оборотов, уводящих от сути. Витиевато-торжественный стиль казахских толгау и меткие, но обрамленные эпитетами (по закону жанра) диалоги акынов не могли удовлетворить новые эстетические требования классического поэта. Он отчетливо видел, что казах молится Аллаху на одном языке, детей отчитывает на другом языке, вечерами исторические дастаны и хикая исполняет на третьем языке. Абай в своем творчестве не только приблизил эти языки, но и сократил дистанцию между ними.

Следующей особенностью простоты и естественности классического стиля поэзии является то, что такие стихи как бы «отдают прозой». Заведомо торжественный стиль толгау как бы сближался с естественной повседневностью разговорной речи.

Классический стиль сплавлял разнонаправленные тенденции современной ему литературы. Стиль Абая нашел дорогу между высоким стилем толгау и поэзией акынов поэтов-песенников. Не случайно и то, что стихи Абая легко поются и запоминаются, но смысл их заставляет не раз возвращаться к ним. Стремясь к точному слову, поэт пытается овладеть и нелитературной, другой реальностью. Поиски простоты и естественности привели поэта к «қара сөз», к простым обыденным словам. Его стихи сблизили ритм стиха с ритмом разговорной речи.

В этой связи нсобходимо вспомнить замечание А.Байтурсынұлы о нарушснии ритма в стихотворениях Абая. Прозатеперь представляется поэту наиболее естественной формой изъяснения, не отвлекающим внимание слушателей от сути. Во второй половине творчества поэта проза выдвигается на первый план: «Мен жазбаймын өлеңді ермек үшін…». (Не для праздности пишу я стихи…). Поэтическая зрелость как бы требовала более развернутых, подробных описаний, которые могли реализовать себя только в прозе. Поэт в пределах одной фразы выразил свою внутреннюю творческую установку: «Түбі терен сөз артық бір байқарсыз». Для него важно не просто слово, но его глубинные смыслы. При этом поэт постоянно учитывает своего слушателя, которому не только доверяет, но и отличает от других.

Специалисты отметили еще одну особенность особую филологичность классического стиля. А.Байтурсынұлы в этой связи отмечает: «Абай өлеңге басқа көзбен қарап, басқа құрмет, ықыласпен күтіп алып, төр тұгіл тақтан орын берген». Ибо: «Абайдың өлең жайынан жазған сөздерінде сыншылығы, өлең жаксы болуга не керектігін білетіні де көрініп тұр.» А.Байтурсынулы подмечает особое филологическое чутье Абая: «Сөз жазатын адам әрі жазушы, әрі сыншы боларға керек. Сөздің шырайлы, ажарлы болуына ойдың шеберлігі керек. Ұнамды, орынды, дәмді болуына сыншылдық керек. Мағыналы, маңызды болуына білім керек. Абайда осы үшеуі де болған» [1, 157-158 б.].

А.Байтурсынулы, не употребляя термин классический, дает его толкование: «Абай көсем, ұлгі шыгарып, өнеге жайгыш болган. Абай өлең жаксы болуға керек шарттардың бәрін білген. Сондықтан өлеңі қай тарапынан болса да толық».

Абай как и Пушкин, автор прозаических текстов. Одной из примет простоты и естественности классического стиля, как уже отмечалось, является то, что стихотворные произведения их авторов «отдают природой». В этой связи уместно вспомнить слова Карамзина об «Евгений Онегине»: «Это прекрасно как проза». Проза в доклассический период была, как бы на периферии литературы, теперь она выдвигается на первый план, получает статус, сравнимый с поэзией. При этом классический стиль, утвердившись прежде всего в поэзии, привносит в прозу лаконизм, концентрированность смысла в границах одной фразы, т.е. применяет принципы, выработанные стилем поэтическим. В этой связи общеизвестно мнение Л.Н.Толстого о «Капитанской дочке» и «Повестях Белкина» как о недостаточно подробных. Наши литераторы всегда осторожно анализировали «Ғақлия», но единодушно признавали, что это самостоятельные, но завершенные прозаическо-философские циклы.

Классическое мировосприятие характеризуется особым способом целостного освоения действительности. Именно это позволило авторам классического стиля предугадать основные темы национальных литератур. Ф.М.Достоевский отмечал, что он сам и его современники в Пушкине находили истоки вопросов эпохи: «Ведь и мы к современным вопросам пришли через Пушкина, ведь и для нас он был начало всего, что теперь есть у нас». Применительно к Абаю об этом же говорят статьи А.Бокейханұлы, А.Байтурсынұлы, Ж.Аймауытұлы, М.Дулатұлы, М.Әуезова и М.Жумабаева.

Абай в лирических произведениях и особенно в «Ғақлия» повседневность и обычную неупорядоченность жизни превращает в последовательность, создавая логически выверенную целостность текста. В этой связи А.Байтурсынұлы отмечал: «Абайдың асылын танып, дұрыс баға берген нэрсесі жалғыз өлең емес. Көп нәрсені Абай сөз қылған, сол сөздерінің бәрінде де Абайдың әр нәрсенің асылын танығаны, білгені көрінеді. Абайдың өлеңдері казақтың басқа ақындарының өлеңінен үздік артықтығы әр нәрсенің бергі жағын алмай, арғы асылынан қарап сөйлегендіктен… Басқа ақындар аз білімін сөздің ажарымен толтыруға тырысқан. Абай сөздің ажарына қарамай, сыпайылығына қарамай, әр нәрсенің бар қалыбын сол қалыбынша дұрыс айтуды сұйген». [1, 160 б.]

Классические авторы при изображении трагических состояний человека не раскрывают всю безысходность и отчаяние, как это характерно для модернистской и постмодернистской литературы. Психологизм классической литературы делает акцент не на индивидуальных эмоциях, а на всеобщем. У Пушкина также нет резкости, он заменен философским осмыслением трагических событий (Маленькие трагедии). Известно, что Ф.М.Достоевский отмечал «зрелое равновесие духа»  у Пушкина. В поэмах Абая и даже в лирических поминальных циклах, посвященных памяти сына Абдрахмана, доминирует положительная форма, не обнажение трагичности, скорее наоборот, философское-художественное осмысление.

В изображении трагического Абай отличается от своих предшественников и усилением философского осмысления событий. Ему присуще зрелое равновесие духа. Неясное, смутное чувство поэт пытается объективно объяснить, дойти до самой сути. У Абая слова «Сабыр қылсаң кереті» напоминают о существовании всеобщих законов, что в конечном счете, объясняет и гармонизирует порядок вещей. Абай не был атеистом, но именно в признании Корана («Алланың өзі де рас, сөзі де рас») он так же, как Бұхар-жырау, находит объяснение происходящим событиям. Общечеловеческие культурные тексты – Тора, Заветы, Библия, Коран содержат объяснения общих законов, признание которых позволяло с пониманием воспринимать нынешнее бытие. В этом смысле мы видим переход рефлексивных традиций толгау в классический стиль Абая.

Необходимо отметить, что Абай в казахской литературе впервые реализовал эстетику социальности искусства. Социальность в смысле обращенности к своему читателю как участнику событий, уверенность в его понимании и поддержке. Ориентация на аудиторию как бы помогала Абаю разворачивать обсуждение больших философских проблем. Когда он говорит — «айтушы мен тыңдаушы», «мыңмен жалғыз алыстым», «ақымақ көп, ақылды-аз», то, прежде всего, он имеет в виду своего слушателя:

Базарға, қарап тұрсам, әркім барар,

Іздегені не болса, сол табылар.

Біреу астық алады, біреу маржан,

Әркімге бірдей нәрсе бермес базар.

Әркімнің өзі іздеген нәрсесі бар,

Сомалап ақшасына сонан алар.

Біреу ұқпас бұл сөзді, біреу ұғар.

Бағасын пайым кылмай аң-таң қалар.

Сөзді ұғатын осы күнде кісі бар ма?

Демеймін жалпақ жұртқа бірдей жағар.

Жазған соң жерде қалмас тесік моншақ,

Біреуден-біреу алып елге тарар.

Бір кісі емес жазғаным, жалпақ жұрт қой,

Шамданбай-ақ, шырақтар, ұқсаң жарар.

«Ит маржанды не қылсын» деғен сөз бар,

Сәулесі бар жігіттер бір ойланар.

В этом стихотворении поэт выразил виутреинюю суть поэтического творчества. Поэт четко характеризует своего читателя, как «сәулесі бар жігіттер» (люди светлые, с искоркой, со светом), так он отличает их от толпы, «жалпақ жұрт», которая капризна непостоянна. Поэт Абай социально отличает своего слушателя-едино мышленника, помогающего ему в сотворчестве, внутренне близкого ему по духу.

Послеклассический стиль казахской литературы, когда социальные проблемы в начале XX века стали ведущими в самой действительности и литературе, как бы дальше развил Абаевскую традицию обращенности к аудитории, к своему слушателю. А.Байтурсынұлы, М.Дулатов, Ж.Аймауытов, М.Жумабаев начали поиски новых форм ориентации на читателя и зрителя. Как мы уже отмечали, эстетический принцип социальности искусства был открыт уже в творчестве Абая. Социальность заключалась и в том, что он приобщил поэзию к политическим и государственным задачам своего времени. В отличие от предшествеников, Абай реализовал основной эстетический принцип соединения в искусстве сиюминутного и вневременного.

Абай первым показал, что соответствие своему времени заключается не в уходе от него, и не в суетливом в него погружении, а в соединении во взгляде на реальные ситуации и события по меньшей мере двух точек зрения личной и общечеловеческой, временной и вне этого времени. Это понимание было характерно всем классическим авторам. Не случайно все они были признаны уже при жизни: Гете получил признание при жизни, Петрарка был коронован на Капитолии, стихи Абая передавались из уст в уста, его песни (в том числе письмо Татьяны) пелись по всей степи.

Речь идет не о результате удачно сложившейся поэтической судьбы, но это знак особого соответствия поэта своему времени. Мера, заключенная в классическом стиле Абая, вовсе не призывает к возврату (к неоклассичности), но является постоянно действующим активным началом в развитии национального художественного стиля. А.Байтурсынұлы отмечает: «Заман бұрынғыдай болса, Абай алаштың атақты билерінің бірі болары шүбәсіз. Біліммен би болып, жұрт билейтін заман өтіп, тасың би болатын заманга қарсы туған. Білімі көптер жұрт билемей, малы көптер жұрт билейтін заманға қарсы туған» [1,156 б.].

Из истории советской литературы знаем, что было два отношения художника к искусству: как к предмету идеологии господствующей власти и признание за искусством его эстетической сущности, из которой следовало, что искусство есть эстетическая интерпретация опыта, но не действительности. Речь идет о литературе, отражающей жизнь своим специфическим образом, когда писатель, сохраняя свою внутреннюю свободу, создает объективную картину действительности. Именно на этом пути было создано все лучшее, что есть в казахской литературе, причем, часто вопреки обстоятельствам. Это подлинное понимание роли литературы впервые в казахской литературе продемонстрировал Абай.

Абай замечателен не столько тем, что сказал вещи непререкаемо истинные, а чем-то совсем иным, не сразу поддающимся объяснению. Он потрясает огромной духовной энергией, силой мысли, неустанно работающей, порождающей на своем пути все новые и плодотворные концепции. Пожалуй, это и есть родовое качество казахского классического стиля. Главное из них духовное здоровье, неискривленность понятий о добре и зле. Не современны ли подобные вопросы? Не поисками ли ответов на эти «вечные» истины возвращает нас к своему наследию Абай?

При этом Абай не говорит о том, что он первооткрыватель этих истин. Главное в том, чтобы понять, что вокруг нас нет готовых ответов, мы сами должны пройти свой путь и понять то, что уже давно сложилось и функционирует, независимо от нашего отношения к нему. «Мы не создатели, а смертные, познающие мир по созданным вещам. Мы служители любви и справедливости. И отличаемся тем, насколько лучше один другого осознаем творения Всевышнего…» [5]. В этом и заключается вечная современность классической литературы.

ЛИТЕРАТУРА

1. Байтұрсынұлы А. 5 томдық шығармалар жинағы. 1 том. — Алматы: Алаш, 2003.
2. Теория литературных стилей. Типология стилевого развития нового времени. Классический стиль. Соотношение гармонии и дисгармонии в стиле. — Москва: Наука, 1976.
3. Тынянов Ю.Н. Пушкин и современники. — Москва, 1969.
4. Исмакова А. Открытие эстетического треугольника «автор-герой-читатель» в «Ғаклия» // Казахская художественная проза. Поэтика, жанр, стиль. — Алматы: Наука, 1998.
5. Абай. Шығармалар. — Алматы, 1994.

 

Пушкин-Абай және қазақ

әдебиеті. – Алматы, 2006. – 76-89-беттер.