В истории каждого народа бывают периоды затишья, когда кажется будто все навечно определилось в раз навсегда сложившемсятрадиционном обиходе. Но это кажущаяся неподвижность жизни, под видимой поверхностью которой просыпаются и зреют силы нового движения. Они не сразу выходят на свет, не сразу познаются в своем истинном значении. Но вот в монотонном течении повседневности возникает фигура человека, как бы сосредаточившего в себе лучшие силы нового, фигура, которой дано историей выразить основное содержание этого нового, сказать о нем людям и осветить дорогу вперед.

Таков был Абай Кунанбаев (1845-1904), великий поэт и просветитель казахского народа. Он родился и прожил свой век в казахской кочевой степи с ее, казалось бы, незыблемым феодально-патриальхальным укладом, освященной веками властью богатого бая-патриарха  над бесправной, закабаленной беднотой, с кровавыми радовыми раздорами жестоким двойным произволом родоначальника-бая и царской администрации.

Родившийся в семье знатного феодала ага-султана Кунанбая и получивший образование сначала в мусульманском медресе Семипалатинска, а потом, по своему почину, и в русской школе, Абай принадлежит к славной плеяде казахских просветителей. Не зная друг друга, они словно бы «поделили» между собой сферы влияния на формирование нового уклада и нового человека в казахской кочевой степи. Чокан Валиханов (1835-1865) – ученый, путешественник-географ, этнограф и социолог-публицист. Ибрай Алтынсарин (1841-1889) – педагог и литератор, основоположник письменной прозы, и Абай Кунанбаев – первый письменный поэт-реалист, философ, автор книги назидания «Гаклия», сосредоточившей в себе раздумья зрелого художника и гражданина о нравственном кодексе настоящего человека, сына своего народа и глашатая времени.

При всем различии творческого характера казахских просветителей они были едины в главном. Им присущи истинный демократизм народность, твердая ориентация на передовую русскую культуру и общественное движение, вне которых они не мыслили себе пути развития своего народа, и то, что сегодня мы назвали бы интернационализмом – отрицание внутринациональной замкнутосьти  и искренное стремление к дружескому общению и взаимосвязям с другими народами России.

В жизни казахов, до революции почти поголовно лишенных грамоты, устное поэтическое слово всегда имело огромное значение, являясь выразителем и внутренних интимных чувств и переживаний, и общественных чаяний и страстей, своеобразной политической трибуной и кафедрой знания. И сам Абай в юности начинал свою творческую деятельность как акын-импровизатор, слагая исполнение страстного жизнелюбия стихи. По традиции пропетые автором, им же самим сочиненные мотивы, они уходили в народ и становились песнями, которые и по сей день не до конца выделены из фольклора.

Лишь в сорок лет, умудренный опытом большой и трудной жизни, Абай впервые подпишет свои стихи и позволит своим друзьям переписывать и распространять их от своего имени.

Вот и старость,

Скорбны думы, чуток сон,

Ядом гнева дух угрюмый распален…—

(Перевел Д. Бродский)

скажет поэт на сорок втором году жизни, стоя едва ли не вначале могучего расцвета своего таланта.

Расцвет твоческой деятельности Абая, к зрелым годам попавшего со знатной семьей отца и алчной средой богатых феодалов, приходится на годы формирования русского рабочего движения и назревания первой революционной грозы. Все это находило глухой и отдаленный отзвук в кочевой степи, уже ощущавшей результаты проникновения капиталической промышленности, принесшей новые классовые взаимоотношения. В этих условиях особое значение приобретает разоблачение устоев патриальхальщины, препятствовавшей трудовому человеку осознать свое истинное общественное положение.

О казахи мои!

Мой бедный народ!

Жестким усом небритым прикрыл ты рот.

Кровь – на правой щеке, на левой – жир…

Где же правда? —

Твой разум не разберет.

 

Так обращается Абай к своему народу, который «и с виду неплох, и числом велик», но бессилен, униженный перед лицом «господ», враждующих из-за денег и власти.

Всякий подлый, чванливый и мелкий сброд

Изуродовал душу твою, народ, —

сетует поэт и присовокупляет:

Не надеюсь на испроавленье твое,

Коль судьбу свою в руки народ не берет.

(Перевел С. Липкин)

Он не стал последовательным революционером, но всеобъемлющая любовь к своему народу, стремление освободить его из оков темноты, приобщить к достойной человеческой жизни, научить добру сделали Абая поэтом-реалистом, страстным обличителем косности, сытого самодовольства богатых, их социального эгоизма, сделали лирическую поэзию Абая широким эпическим полотном казахской народной жизни его времени.

…Вот несется по степи всадник на лихом скакуне вслед за охотньичим беркутом настигающим красную лисицу, и эта погоня в разгоряченном воображении джигита напоминает (согласно народному традиционному мотиву) любовное преследование красавицы, вот вольно рассыпалось кочевье на широком травинистом лугу, молодки, смеясь и болтая, ставят юрты, старцы степенно беседует на холме, весело играют ребятишки; вот при тихом свете луны серебрится вода, поэтично свидание юных, охваченных трепетом любви. Такой могла бы быть жизнь! Но по безбрежным степным пространствам скачут кони, несущие и праздных всадников, байских сынков, ищущих пустых и грубых забав; от белых юрт степного аула, путаясь в зразвевающихся полах халата, бежит воостной управитель навстречу начальству. Льстивая улыбка – младшему сородичу, которому только вчера сулились золотые горы.

…Блекнут травы, темнеет небо, наступит осень. Холодные ветры гремят в степи, в черных юртах на краю аула мерзнут голодные старухи и старики, выделывая кожи для бая, который запретил зажигать огонь. Тепло укутанный байский сынок играет у теплой кибитки отца, а дрожащий в равне батрачонок забавляет сытого барчука. Голодные псы охотятся за полевыми мышами в степи за аулами, «ноябрь – преддверие зимы», пора бы уже и в аул, но жадный бай все еще выжидет, бережет зимные корма – пусть скот еще попасется на воле, благо не он сам, а неимущие «соседи» мерзнут в своих лохмотьях, охраняя байские стада волков и воров. «Мы только и думаем, как бы увеличить свои стада и табуны, обеспечить скатом не только самих себя, но и детей, — с горечью пишет Абай в третьем слове своих поучений в 1891 году. – Когда же это удается, стада передаются пастухам, а мы, новоявленные богачи, лишь едим до отвала мясо, досыта пьем хмельной кумыс, забавляемся красавицами, наслаждаемся бегом скакунов. Если зимовки становятся тесными, начинаем торги с соседями или борьбу; в ход идут кляузы, взятки, кровная месть. Пострадавший же теснит другого соседа.

И однажды… родилась мысль: пусть народ беднеет все больше, ибо чем больше бедняков, тем дешевле их труд, тем просторней их пастбища и беззащитней зимовки».

Так, эмпирический доходит Абай до правильного понимания системы байской эксплуатации. Мы могли бы назвать реализм Абая критическим реализмом, если бы не одна его особенность: отчетливая  устремленность в будущее, влекшая за собой страстную проповедь социального и нравственного обновления.

Говоря в своих стихах и афоризмах о том, что юноша, живущий своим трудом, достойнее старца, торгующего своей бородой, призывая учиться русской науке, потому что в ней ключ к достойной жизни, разъясняя ученикам, что смысл учения в том, чтобы стать полезными народу людьми, следуя по стопам Толстого И Щедрина, а не задаваясь целью при помощи русской грамоты наживаться на бедах простого люда., Абай создает монументальный образ лирического героя, выразителя идеалов грядущего. Всем своим богатым и многогранным творчеством Абай как бы готовил свой народ к восприятию идей нового, здорового бытия, сметающего на своем пути в будущее основы старого неправедного мира феодальнородовой эксплуатации, несправедливого уклада жизни.

Творчество Абая, реализм которого определяется неразрывной связью художника с народной жизнью и традицией, исходит из трех источников. Это –прежде всего родной фольклор с его высоким уважением к силе искусства, это – старовосточная классика с ее идеей непримиримого противоборства добра и зла, это – опыт русского классического реализма, мысли Белинского и Чернышевского с их демократической направленностью, народностью идейно-эстетического принципа. Органический сплав этих трех традиций в творчестве Абая породил новое качество его реализма, в котором глубокое становление критического начала сочеталось с острым взглядом художника в будущее, определившим его эстетический идеал.

Не для забавы я слагаю стих,

Не выдумками наполняю стих.

Для чутких слухом, сердцем и душой,

Для молодых я свой рождаю стих, —

(Перевел Д. Бродский)

писал Абай. Но он был поэтом до глубины своего существа, и высокое поэтическое соедержание для него существовало неотрывно от прекрасной формы стиха.

Поэзия – властитель языка,

Из камня чудо высекает гений.

Теплеет сердце, если речь легка,

И слух ласкает красота речений.

А если речь певца засорена

Словами, чуждыми родному духу, —

Такая песня миру не нужна.

Невежды голос люб дурному слуху.

                            *********

К стихам стремятся смертные равно,

Но лишь избранника венчают славой,

Того, чьей мысли золотой дано

Блистать стиха серебряной оправой.

(Перевела В. Звягинцева)

 Много и проникновенно переводивший русскую классику, Абай создал первые в казахской литературе образцы письменной реалистической поэзии, обновив ее изоброзительные средства и формы, предложил новые принципы стихосложения, которые послужили развитию казахского  поэтического слова и, по верному утверждению поэта и литературоведа А.Тажибаева, отнюдь не потеряли своего знчения и в наши дни.

Властитель дум не одного поколения читателей и поэтов. Абай оказал плодотворное влияние и на литературу братских народов. Его творчество высоко ценил татарский поэт-демократ Габдулла Тукай. На основе переведенной Абаем басни Крылова киргизский поэт-просветитель Тоголок Молдо создал свое вольное преложение, приспособленное к интересам пониманию своих современников («Осел и соловей»).

Можно смело сказать, что не только современная казахская поэзия в целом восприняла и развивает поэтическую традицию Абая, но и поэзия родственных по языку народов учитывает его поэтические открытия.

Не меньше влияние оказывает по сей день творчество Абая и на развитие прозы. Справедливо замечание литературоведа Е. Лизуновой о том, что поэзия Абая явилась главным документом для эпопеи Мухтара Ауезова «Путь Абая», вошедший в золотой фонд мировой классики. Не будеть преувеличением, если мы скажем, что творчество современных казахских прозоиков разных поколений – Габита Мусрепова, Абдижамила Нурпеисова, Тахави Ахтанова, Сатимжана Санбаева – во многом идет от завоеваний великого поэта и просвтителя Абая Кунанбаева.

Не менее важно значение  его творчества и для казахского литреатуроведения: на исследовании поэтического наследия Абая росли и совершенствовались такие крупные казахские литературоведы, как Мухтар Ауезов, Сабит Муканов, М. Сильченко, и многие другие.

Непрерывна эстафета поколений. Из мрака своей трудной эпохи с надеждой протягивал Абай руку потомку:

В душу вглядись глубже, сам с собою побудь:

Я для тебя загадка, я и мой путь.

Знай, потомок, доргу я для тебя стлал,

Против тысяч сражался не обессудь!

(Перевел М. Тарловский)

Нелегка была жизнь Абая в темную эпоху царского самодержавия на глухой тогда окраине Российской империи. Его травила степная знать, против которой поднимал он свое вдохновенное слово. Его преследовала царская администрация за общение с полетическими ссыльным. Его старались сломить буржуазные националисты, стремившиеся пересечь его пропаганду русской культуры и дружбы с русским народом.

При жизни Абая лишь незначительное количество его стихотворений было напечатано. Сегодня творчество его стихотворений было напечатано. Сегодня творчество Абая не только широко публикуется и исследуется на казахском языке. Его произведения выходят большими тиражами в переводах на русский язык и на языки братских народов нашей страны. Они вошли и в библиотеку мировой классики, в частности в число произведений двухсот авторов, отобранных издательством «Художественная литература» для «Библиотеки всемирной литературы».

Потомки услышали могучий голос своего поэта. Ныне многочисленные и счастливые граждане свободного Казахстана, всей Советской страны протягивают руку Абаю, открывая свои сердца для его птицы песни, для огневого порыва его великого бессмертного слова.

Кедрина З. Для молодых я свой

рождаю стих // Литературная газета. – 1971. – 26 мая

 

Подготовили к печати:

 доцент  Мұсалы Л.Ж.,

студенты Нұралина Ж, Акылтай Н.